«Я люблю свое тело и представить не могу, что оно будет лежать в холодной сырой земле. И никто не приходит…»

На интервью к Chelny-biz.ru пришла необычная героиня. Пока бизнесмены масштабируют свои проекты, а чиновники «разгребают» городской быт, свою дорогу к жизни пробивает удивительная челнинка. Оксана борется с агрессивной формой рака - лимфомой Ходжкина второй стадии. Злокачественная опухоль, пронзившая сердце, подстерегла ее в самом расцвете сил, на пороге 45-летия. Она была на пике своего счастья – в отношениях с любимым мужчиной, в новой стране, в городе с чайками и красивой архитектурой. Казалось бы, страшный диагноз при этом  - огромная трагедия, но Оксана думает иначе. На встречу с журналистом она пришла в ярко-розовом костюме, с бритой головой, авторскими украшениями и осторожной, но искренней улыбкой.

История нашей героини потрясет до глубины души. Оксана расскажет о долгом пути к диагнозу, жутких приступах, мучительной химиотерапии и перевернутой с ног на голову жизни. Признается, как было тяжело расставаться с детьми, думать о смерти и искать нужных врачей. Эта храбрая девушка ради любви партизанскими тропами пересекала границы Белоруссии, преодолевала рубежи отчаяния в больничных стенах, бросалась в омут страхов и искала причины, чтобы любить и жить.

ЖИЗНЬ ДО ДИАГНОЗА

«Я ХОЧУ БЫТЬ ЖЕНОЙ ЛЮБЯЩЕГО МУЖЧИНЫ»

- Пациенты с онкологическим диагнозом часто говорят, что их жизнь разделилась на «до» и «после». Оксана, какое «до» было у вас?

- До диагноза я жила прекрасно. Перешагнула 40-летний рубеж. После этого возраста пришло осознание, что себя нужно ценить больше всего. Щелкнуло: все, другой жизни не будет. Я к тому моменту развелась с первым мужем, с которым у нас было трое детей. Прошло время, и мне вновь захотелось отношений. Любовь меня очень вдохновляет. Во всем. Делаешь ли ты любимое дело, растишь детей, встречаешься ли, дружишь. Все должно проходить через любовь. Без нее все наигранно и натянуто, имеет конец. А кода есть любовь, можно откатиться назад, напитаться и с новыми силами вновь идти вперед. Поэтому на Новый год я решила не распыляться и четко сформулировать желание. Звучало оно так: « Я хочу быть женой любящего мужа, высокого, красивого, умного, сексуального. Чтобы у нас все складывалось: в таком то году встречаемся, в таком то съезжаемся, переезжаем жить и т.д. Я еду на синем кроссовере, поворачиваю к нашему совместному дому с панорамными окнами, и на двери висит голова льва со стучалкой…». Я, в  общем, все прописала. Создала в whats app  контакт «Я» и сама себе каждый день скидывала это сообщение. Оно всегда было перед глазами.

- Исполнилось?

- Да! Не прошло и года, как мы познакомились с моим будущим мужем. Я работала в Челнах PR-менеджером, часто ездила в Казань и обратно. Брала попутчиков на BlaBlaCar. Так получилось, что он ехал в Челны. Сам он из Новосибирска, в Челны приехал на контрактную работу на предприятие. Познакомились, начали общаться. Я увидела, что он одинокий - у него в Челнах не было ни друзей, ни компании. Вахта на работу и обратно. Позвала на мероприятие, где высаживали яблони на аллее. Мы поехали, посадили два саженца в 7-м комплексе. Съездили в Елабугу. Начали общаться ближе, и я поняла, что у нас очень много общего.

- Сейчас вы живете в Белоруссии. Что привело вас в чужую страну?

- Наступил 2020-й год, затем пандемия. У мужа закончился контракт в Челнах, он уехал в Белоруссию и пригласил меня с собой. А у меня трое детей, середина учебного года, все границы закрыты. Но я решила, что если у нас все серьезно, то мы должны переехать, так как я не вижу отношений на расстоянии. В мае съездила на разведку в Белоруссию. Тогда было все закрыто. Пересекала границу с Россией через проводников, партизанские тропы, через лес и речку… Это было незабываемо, конечно. Когда у детей закончился учебный год, перевезла их. Уволилась из «Планеты Фитнес». Мы переехали в Витебск, куда мужа привел контракт по работе. Я продолжала работать CMM, вела несколько аккаунтов. Все было прекрасно, мы были счастливы…

- Когда впервые почувствовали недомогание?

- Я сделала прививку. После начали болеть суставы и голова – прострелами, будто ее протыкали спицами. Вела дневник головной боли – в нем было два-три дня в месяц без мучений. Решила обратиться к врачу. Начала сдавать анализы. В сентябре 2021 года у меня случился первый приступ. Мы ездили в усадьбу Репина, по возращению онемели рука, нога, щека, начал заплетаться язык и выпадать звуки. Мы сразу поехали в больницу в Витебск. Симптомы спали. Дежурный невролог посоветовал сделать МРТ. Исследование показало, что есть очаги в головном мозге. Какие-то точки, которые могли быть врожденными или образоваться при рождении детей, либо при прививке. Но их не называли опухолью. Говорили, что так бывает, просто надо следить и периодически делать МРТ.

В октябре случился второй приступ, уже по другой стороне тела. Это было дома, симптомы прошли быстро. Я продолжила сдавать анализы и проходить обследования. Спустя месяц наступил третий приступ. Появились цветные круги перед глазами. Я не помню, но со слов мужа я стала врезаться в косяки, неадекватно реагировать на обращенную речь – не отвечала или просто улыбалась. Я помню этот момент только вспышками. Муж вызвал скорую помощь. Там ему с ходу сказали: «Да она у вас наркоманка, покажите ее сумочку». Муж объяснил, что у меня давление и головные боли, показал таблетки, но бригада продолжала настаивать, что я наркозависимая.

С каждым часом становилось хуже. Симптомы усиливались. «Скорая» увезла меня в неврологию. Там я уже не ходила, не понимала речь, не писала. Не могла читать. Через какое-то время пришли галлюцинации – мимо меня ходили странные высокие белые люди. Подруга-психолог у меня потом спросила: «Ты с ними в контакт вступаешь?». Но нет, они меня не беспокоили, хоть и было страшно. Так я провела в больнице шесть дней.

Фото: @Сергей Карпухин/ТАСС

ДИАГНОЗ

«В ГРУДИ ЕСТЬ ОПУХОЛЬ РАЗМЕРОМ С КУРИНОЕ ЯЙЦО - 6 НА 4 СМ. В СРЕДОСТЕНИИ, ТАМ, ГДЕ НАХОДИТСЯ СЕРДЦЕ, КРУПНЫЕ ВЕНЫ И АОРТА»

- Врачи объяснили, что с вами происходило?

- Инсульт. Но в больнице белорусский профессор поставил предварительный диагноз «васкулит» (аутоимунное воспаление сосудов головного мозга - ред.). Обмолвился: «Мне что-то подсказывает, что это может быть не васкулит, ищите причину». Мне предложили пройти обследования в Белоруссии, но как для иностранки все было бы платно. Поэтому посоветовали обратиться к врачам по месту жительства. В середине декабря мы приехали в Челны, и я встала на учет.
- Какой путь вы прошли до окончательного вердикта?

- Мы стали искать контакты специалистов, которые помогут найти причину. Знакомая дала контакты невролога из Тольятти, у которого был похожий случай. Он направил на КТ легких, грудной клетки и живота. Сделали томографию в Витебске без контраста, в Челнах уже с ним. Здесь мне и сказали, что в груди есть опухоль размером с куриное яйцо - 6 на 4 см. В средостении, там, где находится сердце, крупные вены и аорта. И здесь же опухоль врастает в перикард сердца, оказывает давление на сосуды, кровообращение головного мозга. Этим и объяснялись мои головные боли, давление и прочие симптомы. Мы отправились в челнинский онкоцентр – здесь нам сказали, что это новообразование. Не так страшно звучит, так ведь? Тогда было неизвестно -  злокачественное оно или нет. Я мало осознавала ситуацию. Даже страха как такового не было. Мне сказали, что поможет операция. Но в Челнах нет торакальной хирургии, поэтому меня направили в Казань.

- Вы говорили, что в Казани вас ждало самое большое разочарование…

- Онколог, к которому я попала на прием, посмотрел снимки и увидел на них тимому. Это незлокачественная опухоль. Сказал: «Она у вас такая ровненькая. Удалим и без проблем. Прогноз хороший». Назначают день операции. Мне попалась очень хорошая команда врачей. Перед операцией я беседовала с анестезиологом. Она объяснила, что мне опасно делать наркоз из-за перенесенного инсульта, так как неизвестно, как он повлияет на мозг и как отреагируют сосуды. Наркоз -  это, в целом, очень страшно для меня. Это отключение тебя из жизни. И неизвестно выйдешь ты из него или нет. Он меня очень пугает… Но анестезиолог меня, конечно, очень вдохновила, я ей благодарна. Подобрала идеальный препарат, я очнулась после него с легкостью. Проснулась счастливая. Сбоку у меня было два шрама: легкое отключали и должны были подобраться к опухоли, удалить, как мы предполагали, тимому. Но все случилось иначе…

- Что произошло?..

- Хирург отодвигает легкое и видит, что это не тимома, а лимфома (злокачественное новообразование, которое развивается из лимфоцитов- ред.). Рядом два воспаленных лимфоузла. Сама лимфома расположена плохо. Она врастает в перикард сердца, пересекает нерв. Удаление неизбежно задело бы его. У меня изменилось бы тело, подтянулась диафрагма и искривился позвоночник. Бабушке 90 лет еще можно такое сделать – вырезать и забыть. Но мне еще 45 – не лучший возраст, чтобы ходить кривой… Именно это мне пояснил врач, объясняя, почему решил оставить опухоль там, где она есть.  Он рассказал об этом сразу после операции. Я под действием наркоза не поняла, что произошло. Потом это еще раз объяснил заведующий. Сказал, что взяли только биопсию. У меня был дикий стресс! Переживала из-за того, что меня разрезали, сделали наркоз и снова зашили. Я готова была ругаться с хирургом. Но потом я приняла, что врач был прав, и согласилась с его решением.

Фото: Татар-Информ

- Как прошло ожидание окончательного диагноза? О чем думали?

- Сначала говорят – «инсульт». Привыкла. Потом – «образование в средостении». Ну что-то там растет рядом с сердцем. Непонятно – злокачественное или нет. Начинаешь опасаться. Думаешь: я вот сплю сегодня, а завтра она мне надавит и как отреагирует организм? В таких мыслях я провела весь январь 2022 года. Не знала, кого слушать. Одни специалисты говорят, что форма у новообразования четкая, это свойственно незлокачественным. Другие -  что не стоит обращать внимание на форму, может быть и раком… В такие моменты не думаешь, что опухоль может оказаться злокачественной… Но я не ждала ничего хорошего, так как с каждым разом диагноз ухудшался.

- Когда вам сообщили плохие новости?

- Результаты биопсии пришли через месяц. Они показали, что это злокачественная опухоль, лимфома Ходжкина (болезнь Ходжкина - рак лимфатической системы - ред.). Вторая стадия  - потому что рядом уже начали воспаляться лимфоузлы. Но мне сказали: «Вы не переживайте. Лимфома сейчас – не приговор. Давайте настроимся, будем делать химиотерапию». Объяснили, что это оптимальный вариант. Самый лучший из того, что могло бы быть при злокачественной опухоли.

ХИМИОТЕРАПИЯ

«НАЧИНАЛИСЬ РЕЗИ В ТЕЛЕ, В КАЖДОМ СУСТАВЕ. Я НЕ МОГЛА НИ ЛЕЖАТЬ, НИ СИДЕТЬ. УЖАСНОЕ СОСТОЯНИЕ: ЖДЕШЬ, КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ НОЧЬ»

- Ради химиотерапии вы каждые две недели приезжаете из Белоруссии в Казань. Как переносятся процедуры?

- Я никогда не изучала близко, что такое химиотерапия. Это было такое далекое от меня понятие! Оказалось, что это химические препараты, яды, которые вводят капельно. Два раза в месяц, каждые две недели. У меня красная, агрессивная химиотерапия.

- Почему красная?

- Потому что бутылочки красного цвета. Эта химия останавливает рост клеток раковой опухоли, а также волосяных и слизистых. За один сеанс вводят пять бутылочек препарата. И одна из них дает ужасные приступы. Температура, ломота в теле, высокое давление, жуткая рвота. Это состояние купировали в больнице. Мы возвращались обратно в Белоруссию. Сутки-двое было нормально, а потом начинались рези в теле, в каждом суставе. Я не могла ни лежать, ни сидеть. Ужасное состояние: ждешь, когда закончится ночь. Не знаешь ,чем себе помочь. Мне почему-то не назначили никакой реабилитации между приемами химии.

Самыми жесткими оказались первые три процедуры. После третьей я похудела на 5 килограммов. Могла есть только бульон от геркулесовой каши. Однажды подскочило давление, мы вызвали скорую помощь в Челнах. И тогда фельдшер рассказала о паллиативной помощи. Мы столько ходили по онкологам и нам нигде и ни разу не сказали, что я могу прибегнуть к помощи паллиативной бригады, которая есть в городе! Оказалось, что они приезжают непосредственно к онкобольным. У них, в отличие от скорой помощи, есть доступ к любым обезболивающим, в том числе наркотическим. Мне сделали укол и сразу же стало легче.

Да и саму химию я стала воспринимать иначе. Я не могу настроить себя, что это, например, косметологическая процедура. Она в меня входит – я чувствую вкус и запах… Психотерапевт посоветовала соединить процедуры с приятными вещами. Я сидела с ароматом розы, принимала химию и у меня пропадал рвотный рефлекс. И процедуры стали проходить легче.

- Сколько химиотерапий еще осталось?

- Я прошла седьмой сеанс. Изначально ставили 17-18. Я  не хотела ехать уже на четвертую из-за сильных болей и последствий. Но после паллиативной бригады было уже не так страшно. К тому же случилось прекрасное – очередное обследование показало, что опухоль уменьшается. Я решила - если это действует, то можно выдержать и 18 химий. Но, как оказалось, теперь достаточно восьми. Может, она совсем пройдет. Или уменьшится и ее можно будет одолеть лучевой терапией. Сейчас прошли головные боли, состояния после химий мы научились купировать. Больно, конечно, но уже не так сильно. Новое обследование будет в августе, оно и даст понимание о перспективах лечения.

- Вы человек с высокой эмоциональной чувствительностью. Тяжело ли было находиться в больничных стенах?

- Первое время после химиотерапии я оставалась ночевать в больнице. Но мне не нравится запах, не хочется смотреть на людей, которые там находятся. Меня это демотивирует, я теряю силы. Потом я перестала брать койко-место, уезжала в гостиницу. Главное - не оставаться там. Даже кушать не могла. Там жутко. Мне хотелось отвлекаться, чем-то себя заполнять. Я пиарщик, в прошлой жизни у меня была бурная жизнь, постоянное общение. Жизнь была наполнена под завязку. И тут я остаюсь без движений. Только муж, дети и мама. И врачи, от которых не всегда получишь эмпатию. Я даже подходила к ним и говорила: «Я эмоциональный человек, меня надо поддержать, приободрить». Смотрела на людей в онкоцентре – они все такие отчаявшиеся, с потухшими глазами, темным взглядом, сгорбленные. Я решила, что так не хочу. Буду на позитиве. Даже если мне будет становиться хуже, я хочу чувствовать и видеть себя в зеркале энергичной женщиной. 

ФИЛОСОФИЯ

«БЫЛ ТЕРАКТ. ПОГИБЛО НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК, В ТОМ ЧИСЛЕ ДЕТЕЙ. ОНА ПИШЕТ: «А Я СИЖУ, Я ЖИВА, У МЕНЯ РАК».

- Рак - это страшно?

- В целом, нет. Страшно становится, когда говорят: «У вас злокачественная опухоль». Когда начинаешь читать интернет… Но без этого никак. Я человек интересующийся – мне надо изучать, смотреть. Как-то увидела видео, где блогер рассказывает о сердце. И вспомнила, что мне в детстве ставили диагноз – шумы в сердце. Маме сказали: «Не страшно, вырастет – пройдет». В 19 лет начались потери сознания. Сказали – давление. В 44  - инсульт. Один из онкологов отметил, что я могла жить с этой опухолью всю свою жизнь. Она была горошинкой и потихонечку росла, и к 45 выросла до 6 см. А ранее бы ни на каких аппаратах ее не обнаружили. Она показывает себя только в этом размере. Но у меня такой настрой – 45 лет она росла, сейчас мы ее уменьшаем… И мне вполне хватит еще 45 лет для ремиссии.

- Интересный символизм, даже мистический. Но, как ни странно, вселяет надежду…

- Позитив и надежды на будущее - вообще главный залог нашей счастливой жизни. В Челнах, например, есть общество больничных клоунов, там есть девушка. У нее онкодиагноз, она сейчас в ремиссии. Я спросила у нее, как она пережила болезнь. Она ответила: «Главное позитивный настрой». Но так сложно сохранить его, когда ты раздавлен болью… Но можно выбрать для себя – страдать или жить. По этой причине я не стала вступать в чаты онкобольных. Понимала, что лишняя тяжелая информация будет меня угнетать. А мне наоборот - нужно выныривать. В Казани мы лежали вместе с девочкой из Нижнекамска. Я дала ей свой телефон. Но она звонит и всегда плачет, жалуется, что ей приходится каждые две недели на химиотерапию. Ее выбор – плакать и жаловаться, а мой выбор – жить. Я ей говорю: «Если нам назначили лечение, значит, у нас есть шанс». Тем, у кого нет шанса, не назначают лечение. Говорят: «У вас осталось немного времени, закончите дела, у вас неоперабельная стадия».

- Как изменилось ваше отношение к жизни, приоритеты? Что стало более важным?

- Это появилось после 40. Усилилось на фоне болезни. Под запретом оказались все «я еще потреплю» или «отложу до лучших времен». Потому что все может закончиться уже завтра. Я слежу за девушкой из Белоруссии с раком молочной железы, она получает экспериментальное лечение в Германии. Однажды она оказалась рядом с местом, где был теракт. Там погибло несколько человек, в том числе детей. Она пишет: «А я сижу, я жива, у меня рак». Кто знает, когда эта точка наступит? Нельзя терпеть ни одного дня и откладывать свои желания на завтра. У нас может быть только сегодня. Не нужно ждать, пока наступит лучшее время. Эту идею надо взращивать не только в себе, но и в детях.

- Какой самый жуткий момент был в вашей истории борьбы с болезнью?

- День, когда я очнулась после наркоза и мне сказали, что ничего не удалили. И осознание, что все это не закончилось, а только началось. Да, было тяжело переживать все озвученные диагнозы… Но когда я узнала, что меня разрезали без результата, я была так обижена…. Так надеялась, что это будет точкой! Точкой, точкой, точкой! Но это оказалось многоточием и красной строкой.

Страшно было в больнице в Витебске, куда я попала с инсультом. Муж принес фрукты и записку. В ней было два номера телефона на всякий случай и фраза «Я люблю тебя, звони». Я видела цифры, буквы, но не могла прочесть. Смотрела на строчки и ревела. А соседки мои мужу в этот момент написали: «Вы ей такие записки больше не пишите, она очень сильно плачет». Они думали, что я растрогалась, а я плакала от того, что не могу прочитать, понять смысл, связать слова в предложение и ответить. Это так страшно! Ощущение, что ты раз и навсегда потерял все свои навыки, ужасно.

- А самый счастливый момент?

- Когда сказали, что опухоль уменьшается и приезд паллиативной бригады в Челнах. После них я с геркулесового бульона перешла на нормальную еду. Теперь я могу съесть все, что хочу. Это ли не счастье? Пусть поправляюсь, но главное настроение и аппетит. Сон, конечно, так себе. В Витебске нет моря, но куча чаек. Ты просыпаешься в 4 утра от их криков за окном. Но каждый день как на море – даже это прекрасно и шикарно!

- Думали ли вы о смерти? О своих похоронах?

- Чем дальше, тем больше думаешь об этом. Боль уменьшается, прогресс идет. Но понимаешь, что кто-то через месяц вернулся на химию, потому что рост начался заново. Кто-то обрадовался, забросил поддерживающую терапию и узнал через год, что болезнь вернулась снова… Никогда нельзя расслабляться. Стала часто думать о том, что не хочу лежать на кладбище. На холодном, темном, дождливом, под плитой. Пусть деревьями и цветами засадят, но я не хочу лежать на кладбище. Не хочу! У меня мама развелась с папой, вернула девичью фамилию, потому что не хочет лежать на кладбище под его инициалами. А я вообще не хочу лежать. Даже если это будет моя оболочка. Я люблю свое тело и представить не могу, что оно будет лежать в холодной сырой земле. И никто на это кладбище не приходит… А там множество таких же холодных оболочек…Брр!  Лучше кремация. Развеять над обрывом, речкой… Пусть приходят родные, общаются с ветром, с водой… Наверное, лучше так.

Представляю, конечно, иногда свои похороны. Всегда хочется, чтобы про тебя люди говорили теплые и приятные вещи. Чтобы говорили с легкостью, от души.

ПОДДЕРЖКА И ВДОХНОВЕНИЕ

«УТРОМ ПРОСЫПАЕШЬСЯ, БОИШЬСЯ ПОДОЙТИ К ЗЕРКАЛУ И УВИДЕТЬ ПЛЕШИВО-ЛИШАЙНОЕ ПЯТНО. Я СТАРАЛАСЬ МЕНЬШЕ МЫТЬ ГОЛОВУ, ПОТОМУ ЧТО ВОЛОСЫ УСТИЛАЛИ ВСЮ ВАННУ»

- Вы прекрасно выглядите с короткой стрижкой! Как удалось пережить потерю волос?

- Это очень неудобно в быту. У меня всегда были длинные волосы, папа не разрешал стричь. Потом я обрезала каре, потом сделала короткую стрижку, под мальчика. Но даже они выпадали клочками. Утром просыпаешься, боишься подойти к зеркалу и увидеть плешиво-лишайное пятно. Я старалась меньше мыть голову, потому что волосы устилали всю ванну. Их вроде бы уже не должно остаться, но они все равно выпадали. После каждой химии в течение 10 дней. В итоге я побрилась. Но даже щетинка выпадает! С этим тяжело смириться. Я видела в зеркале всегда одно и то же, а теперь другое. Всем вроде нравится. Но муж периодически предлагает: «Давай мы все-таки потом отрастим длинные?».

Из позитивного - волосы выпали везде по телу. Это очень удобно и прекрасно. Экономия на лазерной эпиляции! Моя парикмахер говорила, что будет плакать, когда будет меня брить. Но мы так хохотали! Она говорит: «С тобой даже волосы бреешь и не поплачешь!». Но ничего - химия выводится из организма через полгода. Значит, начнут расти.

- Как реагируют люди?

- Самую тяжелую и неприятную реакцию дают женщины. Интересную - дети. Смотрят – тетенька без волос. Удивятся, улыбнутся и дальше скачут по своим делам. Женщины смотрят  более агрессивно. Видимо, ждут какой-то напор и опасность, потому что ты не выглядишь, как женщина. Мужчинам же все равно – они видят бритые затылки каждый день, поэтому воспринимают меня, как своего парня.

- После начала лечения вам пришлось расстаться с детьми – ваша дочь и сыновья уехали обратно в Челны. Вы в разлуке с 2021 года…

- Я оказалась в ситуации, когда мне нужно было сделать выбор. Я не смогла быть рядом с детьми. Очень грызла себя за это, но другого выхода не было – либо я лечусь, либо занимаюсь ими. Ведь им я тоже нужна живая и здорова. Разлуку переносила ужасно. Это бесконечное чувство вины! Я же не специально их увезла в Челны, но получается в итоге, что разлука случилась именно из-за меня. Взяла и отправила детей к папе… Хотя что в этом такого? Мама и папа – равноценные люди в детской жизни. Муж успокаивал, конечно, говорил, что я не виновата, так сложилась ситуация.

Но дети у меня уже достаточно взрослые. Дочери 22 года, учится в Екатеринбурге на художника-мультипликатора. Отличница и бюджетница. Мальчикам по 14 и 15 лет. Старший сын зарабатывает деньги в компьютерных турнирах, у него там свой клан. А младший хочет стать пекарем. Мой бывший муж не женат, был рад переезду детей.

- Как поддерживал нынешний муж?

- В тяжелые периоды я себя сдерживала, чтобы не рыдать. От боли, от жалости. Глотала, давила слезы. А муж в это время покупал мне яркие кроссовки. Мол, скоро весна, тебе нужны краски. Лето – купи кеды! Этим он меня вытаскивал. Я ждала теплого сезона, чтобы надеть их. Такая линия его поведения вытаскивала меня из депрессии. Хотя он очень серьезный и строгий, работал раньше в правоохранительных органах.

- Как чувствовали себя дети? Какова была их первая реакция, слова, действия, когда они узнали?

- Я сразу не говорила. Мол, болею-лечусь. А потом думаю – им же наверно друзья, учителя задают вопросы. Я рассказала все, как есть. Потом начали выпадать волосы, я стала лысенькая. Они переживали, что им будет неловко. Однажды после прогулки сын мне сказал: «Мама, я боялся, что над тобой все будут смеяться, что ты лысая, с больным видом. Оказывается, все нормально!». Мне даже писала их учительница из Белоруссии: «Вы такой пример для детей, они видят, что это не приговор. Молодец, что не впадаете в депрессию». Значит, моя цель достигнута. Дети поняли, что это не приговор. Поняли, что есть рак, но ты можешь жить и жить качественно.

Я очень переживала, что мама будет страдать. У нее несколько лет назад умерла от рака желудка сестра. Я боялась, что она будет жалеть меня, а я от этой жалости буду мучиться. Ведь если ты жалеешь человека – он для тебя жалкий, слабый, несчастный. А я не хочу производить такое впечатление. Но мама не жалеет. Если надо – сварит геркулесовый бульон и все прочее. Я хочу, чтобы люди так и считали – что все здорово. Пусть это и дается с трудом. Потому что неизвестно кому тяжелее: тому, кто болеет и живет несчастную жизнь, или тому, кто радуется, несмотря на диагноз.

- Как изменились отношения с окружением?

- Я увидела большой отклик от людей. Все писали, поддерживали. Мне захотелось рассказывать в соцсетях свою историю, чтобы люди знали, как бывает. Не проходили через жуткую боль и неизвестность, когда ты не знаешь, куда идти и у кого взять информацию. Я столько лет работала с фотографами, видеографами, спортсменами… Все это время вокруг меня складывалось такое общество людей, которые сейчас оказывают огромную поддержку! Предлагают свозить, помочь и т.д. Это невероятно! Это так подбадривает!

Есть и особая категория людей. Это советчики и помощники. Мне писали, что болезнь у меня из-за чувства вины, обиды, за грехи, за злость на кого-то. Многие предлагали препараты: китайский кордицепс, японский женьшень, люцерну… Каждый о своем. Но я благодарю всех. Все хотят помочь. Но сколько людей, столько и мнений.

- Чем вы вдохновляетесь? В чем находите ресурсы и точки энергии для жизни?

- Мне нравятся красивые вещи. Архитектура, ландшафты, отдых на природе. Люблю мастер-классы, обучение. Сейчас, когда я бритая, ищу расходные материалы для создания домашней бижутерии. Делаю подарочные боксы для фотографов, параллельно слушаю подкасты.

Психолог мне рекомендовала собирать то, что меня вдохновляет. Я начала коллекционировать папочки с визуалом: цветы, ландшафты. Посоветовала обратить внимание на скатов: как они плавают, как двигаются. Мы съездили в Москву в океанариум, записала себе их на видео. Психолог говорила: «Никогда не носила корону – купи в «Фикспрайсе» и носи. Каждый день что-то придумывай - то, что тебя восстанавливает морально». Так и делаю.

- Какие планы  строите на жизнь?

- Опять сформулировала желание. Закинула текст в whats app: «Это чудо, опухоль вся исчезла. Ваши системы работают как часы, вы можете жить без ограничений!». У меня есть позитивный опыт, и я очень желаю когда-нибудь услышать эти слова от врачей. Моя самая главная мечта - пройти эту историю с хеппиэндом.

Юлия Шестакова