«Проблему дефицита учителей надо было решать уже вчера»

«В очереди за нашими выпускниками не только директора школ, но и военкомат, УВД, Особая экономическая зона. Они очень хотят получить наших студентов, но мы всех ориентируем на школы», – делится ректор НГПУ Альфинур Галиакберова с Chelny-biz.ru. На фоне острого дефицита кадров в сфере образования вуз создает психолого-педагогические классы, запускает технопарк, учит учителей правильно дышать и разрешать конфликтные ситуации. Какие новые направления запускает педуниверситет, сколько преподавателей подготовил для полилингвальной гимназии «Адымнар», востребованы ли сегодня учителя татарского языка, и что сломалось в отношениях между родителем и учителем – в развернутом интервью руководителя вуза.

«К СОЖАЛЕНИЮ, НЕ ВСЕ, КТО ВЫБРАЛ ПЕДАГОГИЧЕСКУЮ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ, ИДУТ В ШКОЛУ. ВАЖНО СЕЙЧАС НЕ РАСТЕРЯТЬ ИХ»

– Альфинур Азатовна, в Набережных Челнах в последние годы открывается школа за школой. Кузница кадров для них – ваш педагогический университет. Главное событие года в образовательной отрасли города – открытие полилингвальной гимназии «Адымнар». Сколько выпускников подготовил для нее НГПУ? На линейке сложилось впечатление, что там много молодых учителей.

– Сегодня там шесть наших выпускников и один пятикурсник (сейчас студенты после третьего курса имеют право учиться и работать в школе). Это преподаватели начальных классов и иностранного языка, математики и информатики – очень хорошие специалисты. Я думаю, что такое процентное соотношение молодых и возрастных преподавателей – это нормальное явление. Более того, молодые учителя обязательно должны быть в коллективе. Сейчас они очень продвинутые, хорошо работают в электронной образовательной среде.

– «Адымнар» появится в ближайшее время и в соседнем Нижнекамске. НГПУ также будет снабжать школу кадрами?

– У нас состоялась встреча с мэром Нижнекамска Айдаром Метшиным. Получился очень продуктивный диалог. Мы подписали соглашение о взаимодействии. В частности, оно предусматривает создание психолого-педагогических классов на базе пяти школ и научно-педагогическое сопровождение. Это касается и «Адымнар». Работу, которую мы проводили в Набережных Челнах по концепции, по подготовке специалистов, мы готовы провести и в сотрудничестве с управлением образования Нижнекамска.

– А такие психолого-педагогические классы есть в Челнах? И как туда попасть?

– Мы проводим тестирование школьников, чтобы найти мотивированных детей для зачисления в эти классы. В Челнах они создаются в школе №56 и №42. 42-я – это наша базовая школа, где 30% учителей –выпускники НГПУ. Нам очень легко там работать: мы ведем постдипломное сопровождение выпускников, проводим работы по профилактике стрессоустойчивости, ведем научно-методическое сопровождение ряда проектов.

– Как я понимаю, такие классы – это одна из мер для утоления кадрового голода в сфере образования. Начальник профильного управления Рустем Хузин ранее комментировал, что в городе в ближайшее время будет остро не хватать предметников…

– Да, действительно, существует большой дефицит педагогических кадров. Эту проблему надо было решать уже вчера. Проблема остро стоит не только в Набережных Челнах, но и по всей России. Именно поэтому Министерство просвещения вышло с инициативой создания психолого-педагогических классов. Да, это один из путей решения проблемы. У НГПУ процент трудоустройства в школы очень высокий – порядка 90%. А в классических университетах, где дают педагогические специальности, показатель далеко не такой. Чтобы выявлять мотивированных ребят, которые в итоге придут в школы, и нужны психолого-педагогические классы. Важно сейчас работать над тем, чтобы выпускники, в том числе классических вузов, шли в школы, не растерять их. К сожалению, не все, кто выбрал педагогическую специальность, идут в школу.

– Почему не идут?

– По ряду причин. Кто-то по окончанию вуза начинает понимать, что выбрал не ту специальность. Кто-то, придя в школу, осознает, что не может работать с детьми. В НГПУ студенты получают компетенции по коммуникации, с первого курса мы даем им еще третью специальность – педагог дополнительного образования, чтобы они умели коммуницировать с детьми. Ведь главное – не иметь знания, а уметь передать их ребенку.

«МЫ УЧИМ УЧИТЕЛЕЙ ПРАВИЛЬНО РЕАГИРОВАТЬ НА ТЕ ИЛИ ИНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВЫЗОВЫ»

– Как же все-таки привлечь кадры в школу?

– Первое – создание психолого-педагогических классов. И второе – повышение престижа профессии учителя. К сожалению, в последнее время он снижается по ряду причин. В том числе это постоянная критика работы учителя. Это создает негатив по отношению к этой профессии. Сегодня отношение родителей к педагогу резко поменялось. Если раньше они боготворили учителей, никогда не позволяли детям плохо говорить об учителе. Сегодня почти каждый родитель критикует учителя. Проблема взаимоотношений родителей и учителей сегодня стоит достаточно остро на повестке дня.      

– Как выстраивать эти отношения, чтобы избежать конфликтных ситуаций?

– У нас создана лаборатория комплексных исследований, где есть очень хорошее оборудование, которое позволяет преодолеть стресс с помощью регулирования дыхания. Мы проводили обучающие семинары для учителей, и нам удалось достичь определенных результатов. В конфликтной ситуации самое главное – не сорваться и не совершать скоропалительных действий. А это все, как оказалось, зависит от системы дыхания. Мы учим учителей правильно реагировать на те или иные психологические вызовы. У нас есть необходимое оборудование. Мы проводили такие тренинги с нашими молодыми учителями на базе 42-й школы и с группой учителей из других школ.

– Такие тренинги были полезны не только учителям…

– Думаю, они были бы полезны всем. Сейчас мы расширяем возможности использования этого оборудования, учим студентов работать на нем. Практически все они проходят через лабораторию комплексных исследований.

– Как вы думаете, когда и почему сломалось прежнее отношение к учителю?

– Думаю, когда сломались все прежние отношения – после распада Советского Союза. Идеология изменилась, изменилось и отношение к учителю. Было упущено многое в воспитании детей. В итоге потеряна связь между учителем и учеником, учителем и родителем. Сейчас она восстанавливается. В том числе и у нас в университете проводится воспитательная работа, мы ведь все-таки педагогический вуз.Я считаю, воспитывать надо не только детей, но и родителей. Сейчас Министерство просвещения ставит задачу четко выстроить эту работу.

– Помимо конфликтов с родителями учителя часто жалуются на обилие бумажной работы…

– Она действительно была объемная и громоздкая. Но сейчас Министерство просвещения РФ приняло решение разработать типовые рабочие программы проведения уроков, и часть бумажной работы будет с учителей снята. Министерство над этим работает, определяет, какая оптимальная отчетность от школы необходима, чтобы не загружать преподавательский состав.

– Еще один «фактор страха», на мой взгляд, – резонансные ЧП в школах в разных городах страны. К примеру, недавняя трагедия в казанской гимназии. Работа учителя кажется просто опасной.

– Что касается конкретно ситуации в Казани, во-первых, необходимо ужесточить режим продажи оружия. А во-вторых, очень важно работать над воспитанием подрастающего поколения. Советская система работы, к сожалению, была утрачена, время было упущено, и сегодня остро стоит проблема воспитательной работы как в образовательных учреждениях, так и в семье. Все-таки первоначально знания и жизненный опыт ребенок получает в семье. У нас есть школа приемных родителей, где мы обучаем азам поведения. На выпуске все говорят: «Эту школу должен пройти любой родитель». Я думаю, в старших классах надо вводить обучение основам семейного воспитания: давать понимание семьи, уроки взаимоотношений, преодоления конфликтных ситуаций между супругами, давать основы психологии и воспитания ребенка.

– Вы можете подготовить специалистов, которые будут вести эти уроки?

– Мы их уже готовим. Мы даем психологию, педагогику, мы готовим учителей, которые не просто придут в школу, а которые у себя в семье применяют эти знания. В этом смысле образование в педагогическом вузе очень универсальное. В очереди за нашими выпускниками стоят не только директора школ, к нам обращаются военкомат, УВД, Особая экономическая зона. Они очень хотят получить наших студентов, но мы всех ориентируем на школы. Наша задача – выпускать учителей, у нас их дефицит.

– Кстати, были ли внесены какие-то изменения в учебные планы после трагедии в Казани? Может, появились какие-то дополнительные курсы по подготовке к чрезвычайным ситуациям?

– У нас есть курсы по профилактике антитеррора и экстремизма. Они были и раньше, но сейчас мы ощутили, что они стали более востребованы. На сегодня мы разрабатываем еще ряд курсов для профилактики таких явлений.

«МЫ НЕ ОЖИДАЛИ ТАКОЙ БОЛЬШОЙ ПРИТОК В КОЛЛЕДЖ. ВОЗМОЖНО, ЭТО СВЯЗАНО С ТЕМ, ЧТО МНОГИЕ БОЯТСЯ ЕГЭ»

– Как прошла приемная кампания в этом году?

– Если сравнивать с прошлым годом, количество поступивших примерно одинаковое. Произошло изменение по бюджетным местам. Президент России Владимир Путин дал указание увеличить их количество по всей стране. Не все вузы, кстати, справились с набором даже на бюджет, до сих пор в некоторых идет донабор. Мы справились, в первую же волну закрыли все бюджетные места, а их у нас было на 200 больше, чем раньше. В том числе 100 бюджетных мест было выделено Министерством просвещения РФ на индустриально-педагогический колледж. Ранее их было 15, в этом году – 115. Конкурс был очень большой, восемь человек на место.

– Какие направления оказались наиболее востребованными у абитуриентов?

– Факультет педагогики и психологии, индустриально-педагогический колледж и на третьем месте – филологический. Эти факультеты традиционно востребованы. Мы не ожидали разве что такой большой приток в колледж. Возможно, это связано с тем, что многие боятся ЕГЭ и используют механизм поступления в вуз через колледж. Порядка 80–90% его выпускников поступают в вуз, как правило, на заочное отделение и параллельно работают. В колледже наиболее востребованными направлениями стали туризм и дошкольное образование.

– А что сегодня происходит с профессией учителя татарского языка? Они востребованы, вы набирали абитуриентов на это направление?

– Мы не приостановили подготовку учителей родного языка. Более того, мы сделали ее двухпрофильной: родной и иностранный либо родной язык и русский. Это дало возможность сохранить это направление. Сегодня в динамике мы видим востребованность этой специальности. К нам обращаются сельские школы и ряд городских, где нужны преподаватели татарского языка. Более того, с 2022 года ставится задача изучения татарского языка как государственного – такая возможность предусмотрена федеральным законодательством. Это совершенно другой подход. На сегодня Министерство образования РТ уже разрабатывает соответствующие программы. Они предусматривают, прежде всего, приобщение к разговорному языку, не углубленному. Востребованность в специалистах будет очень большая. Мы набрали в этом году две группы. Они точно не останутся без работы.

– Если вернуться к «Адымнар», там обучение по некоторым предметам ведется на татарском языке. Для чего это вообще надо?

– Во-первых, знание другого языка всегда развивает. У человека, который владеет несколькими языками, мышление совершенно другое. Когда ты говоришь на татарском и переходишь на русский, на каком языке ты думаешь? Надо суметь совершить этот переход, а это всегда развитие мозговой деятельности. Мой старший сын обучался в школе, где преподавали на английском. Сегодня он в совершенстве знает этот язык, знает азы немецкого, татарский и русский. Разве это плохо? Он востребован. Выпускники «Адымнар» будут востребованы на рынке труда. Они смогут поступить в любой вуз – как в России, так и за рубежом. Я уверена, вы сейчас думаете: «Но они тогда там останутся». Возможно. Но 50–60% всегда возвращаются. Это опыт любой страны. А те, кто вернется, привезет технологии, менталитет, культуру. Разве это плохо? Это только развивает общество. Наши люди тоже развивают и обогащают европейскую культуру. Европа, США активно развивалась именно за счет смешения культур.

«МЫ СДЕЛАЛИ ВСЕ, ЧТОБЫ В ВУЗЕ БЫЛА СОЗДАНА ЭЛЕКТРОННАЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СРЕДА»

– Планирует ли вуз открыть какие-то новые направления?

– Со следующего учебного года мы откроем набор на адаптивную физическую культуру. Мы уже пролицензировали это направление. Сегодня остро стоит проблема реабилитации. Можно вылечить болезнь, а вот постлечебный период у нас практически выпал. С этим связана высокая смертность населения. Спрос на новое направление есть, и в этом году уже были желающие поступить.

– Это связано как-то с коронавирусом?

– Еще до пандемии мы приняли для себя решение пройти лицензирование и набирать студентов по этому направлению. Проблема и раньше стояла остро. В частности, это, например, необходимость реабилитации после инсульта.

– Кстати, как изменилась работа вуза на фоне коронавируса? И какой позиции вы придерживаетесь относительно вакцинации?

– Есть определенные требования к студентам, которые приехали из-за границы. Они должны сдать ПЦР в течение трех дней после прибытия. Также есть требования по их размещению. Все требования мы выдерживаем. Что касается вакцинации, большинство иностранных студентов, которые живут в общежитии, уже привились. По вновь прибывающим вопрос сейчас решается – рассматривается возможность вакцинировать их бесплатно. У них самих желание есть.

– А наши, российские студенты?

– Вакцинация – дело добровольное. Но с учетом того, что они компактно проживают в общежитии, и нам нужно соблюдать интересы каждого, мы организуем вакцинацию в медпункте вуза, будем проводить воспитательные беседы. Кстати, 25% уже сделали прививки. Среди преподавательского состава – 85%. 12 человек сейчас на стадии вакцинации. У остальных – медотводы. По студентам мы ставим задачу достичь такого же показателя.

– Вуз сегодня активно развивает электронную образовательную среду. Вы активизировали эту работу на фоне локдауна во время пандемии?

– Дело в том, что когда я пришла в вуз в 2018 году, я сразу поставила задачу освоения системы Moodle. И когда случился локдаун, мы уже были готовы к дистанционному обучению. У преподавателей были наработки, был опыт проведения занятий. Поэтому мы практически безболезненно и, я считаю, очень качественно прошли этот период. Даже занятия по физкультуре мы проводили – студенты выполняли комплекс рекомендованных упражнений и отправляли отчет. Мы сделали все, чтобы в вузе была создана электронная образовательная среда. У нас есть кампусная система. Первое, с чем сталкивается студент на входе, – турникет. Его можно пройти по карточке. Она также позволяет получить различные услуги, в том числе библиотечные. Это и зачетная книжка. Вся информация о студенте сосредоточена в портфолио в электронной образовательной среде. Практически все преподаватели у нас работают в системе Moodle. Особенно она удобна для заочников – все лекции и тематика занятий есть там.   

«У НАС ВСЕ-ТАКИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ВУЗ, СЮДА ПРИХОДЯТ ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЕ ДЕТИ С ХОРОШИМ ВОСПИТАНИЕМ»

– НГПУ активно работает над привлечением иностранных студентов. Сколько их в этом году?И каково соотношение местных и приезжих ребят в вузе?

– Соотношение каждый год примерно одинаковое. Практически 30% – это ребята из Набережных Челнов, 70% – из районов Татарстана, других регионов (Башкирии, Удмуртии). В этом году у нас в числе поступивших – 39 иностранных студентов. Но это те, кто поступил в магистратуру, кто закончили у нас бакалавриат. А вот с приемом на бакалавриат были проблемы, потому что границы закрыты. Но у нас еще продолжается набор иностранных студентов. Например, в Узбекистане данные по аттестатампоявляются позже. Так что окончательной цифры пока нет. Но в целом у нас наблюдается динамика роста. Причем если раньше мы работали в основном с Туркменистаном, Казахстаном, то сейчас мы будем сотрудничать с Узбекистаном, Латинской Америкой. На подготовительном отделении есть египтяне. Они приезжают к нам, потому что здесь есть специалисты по обучению русскому языку как иностранному, но поступают потом в другие вузы. Как правило – в медицинские и военные. У нас остаются один–два с подготовительного отделения. В том году мы обучили 130 человек и планируем выдержать эту цифру и в этом году.В целом в НГПУ сегодня порядка 360 иностранных студентов – около 8% от общего контингента при нормативе 1% для вузов. Мы по этому показателю занимаем достаточно хорошее место. Это результат целенаправленной работы вуза. Я лично выезжала в Египет, планирую поездку в Узбекистан.

– Для чего набирать много иностранных студентов?

– Это, по сути, экспорт российского образования. Оно достаточно хорошего уровня. Да, наша педагогика востребована не во всех иностранных государствах (у них есть своя система), но мы знаем ряд стран, которые сегодня заинтересованы в том, чтобы приезжать и у учиться у нас. Нам это интересно с точки зрения расширения влияния в образовательном пространстве. Это и рейтинговые показатели, и приобщение к тенденции развития образовательной системы в мире. Это позволяет нам подняться на планку выше.

– Создают ли они какие-то сложности вузу с точки зрения дисциплины? Не возникает ли конфликтов с российскими ребятами в общежитии?

– Во-первых, какие-то конфликтные ситуации могут возникать не только с иностранными студентами. Ребята собираются в одном месте, в одном социуме. Некоторые из них никогда не жили в такой обстановке, у них идет адаптация. Но у нас и в вузе, и в общежитии выстроена хорошая воспитательная работа. На каждом этаже есть ответственные по блокам, которые следят за порядком и дисциплиной. Есть студенческий совет и механизмы взаимодействия в случае конфликтных ситуаций. Все это работает, скажу без скромности, на очень высоком уровне. Я преподавала практически во всех вузах города и могу сравнивать. Возможно, наши студенты отличаются еще и потому, что у нас все-таки педагогический вуз, сюда приходят интеллигентные дети с хорошим воспитанием.

«ОБРАЗОВАНИЕ НЕ ДЛЯ ОБРАЗОВАНИЯ, А РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫПУСКНИК МОГ ПРИЙТИ НА РАБОТУ И РЕАЛИЗОВЫВАТЬ ВСЕ ПОЛУЧЕННЫЕ КОМПЕТЕНЦИИ»

–Альфинур Азатовна, как вы считаете, куда сегодня движется высшее образование в городе? За последнее десятилетие картина значительно изменилась– ряд вузов объединились либо закрылись. Вам не кажется, что в итоге в городе сужен круг возможностей для выпускников школ?

– Я так не думаю. Все, что было у нас в образовании в советское время, сохранено. Инженерное направление было и есть, как и педагогическое. Гуманитарное направление было в виде филиала КФУ, и сейчас сохранилось в объединенном вузе. Да, в свое время появлялись частные вузы и давали ряд новых направлений, однако это не всегда было качественно. Поэтому я думаю, что мы ничего не потеряли. Но за этот период произошло обновление материально-технической базы вузов, продолжается обновление научного потенциала, методических материалов. Развитие высшего образования идет в направлении практики. То есть образование не для образования, а ради того, чтобы выпускник, получив знания, мог прийти на работу и реализовывать все полученные компетенции. Я считаю, это плюс. Все-таки высшая школа была в определенной степени оторвана от практики, а сегодняшние реалии заставляют нас быть к ней ближе. Такая трансформация высшего образования идет только на пользу. Дальше – больше, в том числе с использованием цифровых компонентов.

– Как ваш вуз движется в этом направлении?

– У нас работает лаборатория комплексных исследований. Наши студенты разрабатывают проекты, которые мы реализуем. Наш холл оформлен по дизайн-проекту студентов. Мы сейчас ставим задачу, чтобы их курсовые, дипломные, впускные работы были на реальные практические темы. Кроме того, у нас создается Технопарк универсальных педагогических компетенций – Министерство просвещения РФ выделило 120 млн рублей. Будет закуплено прогрессивное оборудование по робототехнике, альтернативной энергетике, физиологии человека и другим направлениям, позволяющее работать в научных группах над междисциплинарными проектами.

– Звучит масштабно. Где развернется технопарк?

– На площадях первого корпуса – мы передали под него полностью правое крыло. Там раньше были аудитории факультета искусств и дизайна и лекционный зал. Сейчас будут кабинеты робототехники, кабинеты дополненной и виртуальной реальности, лекторий. Мы планируем завершить работы до 1 января. Что касается факультета искусств и дизайна – он разместится в нашем третьем здании, которое мы получили от Поволжской академии физкультуры и спорта.Сейчас там идет ремонт.На внутренние работы нашим учредителем – Министерством просвещения из федерального бюджета выделено 15 млн рублей. Также там разместится факультет физической культуры и спорта и институт дополнительного профессионального образования.

– Насколько нам известно, от академии НГПУ перешло также здание общежития.

– Да. У нас сейчас три учебных корпуса и два общежития. Переданное нам здание общежития было не в плохом состоянии, мы проводим там текущий ремонт. Дело в том, что это общежитие и так занимали в основном наши студенты. Но им приходилось больше платить за аренду. Сейчас стоимость приравнялась к нашей – 650 рублей в месяц.

«НИКОГО НЕЛЬЗЯ НАСИЛЬНО ЗАСТАВИТЬ ВЕРНУТЬСЯ. ПОЭТОМУ НАДО СКОНЦЕНТРИРОВАТЬСЯ НА СОЗДАНИИ УСЛОВИЙ»

– В Челнах идет работа над созданием технического вуза. Звучал также вопрос о необходимости медицинского вуза. Как вы считаете, нужен ли он городу? Может, ощущается потребность в других вузах?

– Что значит создать вуз с нуля? Вуз – это, прежде всего, научные традиции. Здесь должна быть профессорско-преподавательская школа. Если ее нет, качество подготовки студентов будет не лучшее. Медицинский вуз постепенно можно создать на основе медколледжа, для этого нужен соответствующий профессорско-преподавательский состав, доктора медицинских наук, чтобы взращивать кандидатов наук. Я считаю, это не совсем правильный подход – что в каждом городе должен быть медицинский вуз. Он должен быть в таких центрах, как Казань или Ижевск, например, где есть традиции, есть признанная на международном уровне школа. Сегодня мы должны ориентироваться в мировом образовательном пространстве, а это по силам только крупным научным центрам. Не надо идти по пути создания вузов по всем направлениям, надо выбирать те направления,которые можно развивать. А по остальным – выстраивать отношения с существующими университетами и по целевым программам отправлять туда наших выпускников.

– Но ведь они могут не вернуться…

– Что такое целевое обучение? С городом заключается договор и даже выплачивается стипендия. Мы так и работаем – к нам из районов приезжают «целевики», и по окончании обучения они обязаны вернуться в район и отработать пять лет. По этому пути и следует идти. Если «целевик» не возвращается, он должен вернуть и все денежные средства, которые затрачивало на него государство, и стипендии. Но на местах должны создаваться условия, чтобы выпускники все-таки возвращались. Это, в том числе, предоставление жилья по определенным механизмам. Врачам, например, даются «подъемные» для решения жилищного вопроса. Только так. Понятно, что никого нельзя насильно заставить вернуться. Поэтому надо сконцентрироваться на создании условий.

– В редакцию Chelny-biz.ru обратились участники Всероссийских олимпиад. Школьников беспокоит, что стобалльников по ЕГЭ в Татарстане поощряют, а олимпиадники и учителя, которые их готовят, остаются в тени. Ребята хотят справедливости и достойного поощрения. Что вы думаете по этому поводу?

– У меня и старший, и младший участвовали в олимпиадах, занимали хорошие места. Олимпиадное движение – это замечательно. Мы выявляем талантливых детей. Но, как правило, ученик при подготовке уделяет больше времени какому-то конкретному предмету, и это идет в ущерб другим. Я как педагог с достаточно большим стажем (я преподаю с 1988 года) считаю, что олимпиады нужны, но когда ты ставишь их во главу угла, ты многое можешь потерять. Другой момент – мы должны выявлять и поощрять одаренных детей, в том числе на городском и республиканском уровне. Но когда мы со студентами начинаем разрабатывать какой-то проект, я им всегда говорю: «Если вы ставите целью получение денег, у вас ничего не получится». Целью должна быть сама идея.

– Альфинур Азатовна, вы вот уже год в статусе депутата горсовета, то есть в законодательной власти. Раньше вы работали по ту сторону, в исполнительной власти. Ощущается какая-то разница в подходе к общим задачам? В частности, с точки зрения распределения финансов.

– Еще в 1995 году меня впервые избрали депутатом, я была председателем комиссии по образованию, науке и культуре. Только после этого я перешла в исполнительный комитет. Я была и по ту, и по эту сторону. Что касается финансов, надо отдать должное Алексею Кудрину, бывшему министру финансов. Он выстроил четкую систему, которая позволяет эффективно контролировать движение финансов, в том числе благодаря конкурсным процедурам. Бюджет – это очень сложный документ, над которым работают практически все службы исполкома, он рожден специалистами. Наша задача как депутатов – оценить динамику и внести какие-то коррективы по использованию дополнительных доходов. В этой части депутатским корпусом принимаются хорошие решения. В городе эффективно используются финансовые ресурсы. Они направлены на благоустройство, создание инфраструктуры. Сегодня много финансовых вложений осуществляется в город, в том числе благодаря мэру.

Анна Перебаскина