«У меня была VIP-камера, можно сказать»

Бывший депутат городского совета Набережных Челнов Сергей Еретнов, осужденный по громкому делу «игровиков», сегодня вышел на свободу. В течение двух месяцев он будет находиться на исправительных работах, отчисляя часть заработка государству. Chelny-biz.ru в числе первых встретил вернувшегося из Нижнекамска экс-заключенного (он приехал в тюремной форме), узнал, чем тот занимался в колонии, как делил камеру с «муллой» и организовал службы в церкви. Заметно окрепший в неволе Еретнов (много занимался спортом) намерен добиваться полного оправдания, причем привлечь адвоката Pussy Riot. А затем, собрав команду, вновь баллотироваться в горсовет. К тому же, подумывает описать министру юстиции свой вояж по лагерям.

«В ШЕСТЬ УТРА НАЧИНАЕТ ИГРАТЬ ГИМН РОССИИ ОЧЕНЬ ГРОМКО, И СПАТЬ УЖЕ НЕВОЗМОЖНО»

– Сергей Алексеевич, расскажите, как жили все это время?

– Грех жаловаться, надо признать, что зона в Нижнекамске комфортная по сравнению с российскими. Нормальная, спокойная зона. У меня получилось такое путешествие, я все закамские централы объехал: и Бугульминский, и Чистопольский, и Мензелинский. Думаю, что мы с Удовенко (адвокат Еретнова – ред.) по итогам всего этого составим докладную записку Александру Коновалову, министру юстиции РФ, по ситуации в лагерях. В том числе и конкретно по персоналиям, руководителям. Некоторые люди меня поразили. В основном спокойные, но есть откровенные негодяйчики. Даже не негодяи, а именно негодяйчики. Один у нас был, отработал 20 лет в этой «четверке» (исправительная колония №4 – ред.), вообще не умеет разговаривать, только постоянно кричит, без всякого повода. Пытаются запугивать. Смешно запугивать меня. Я заработал достаточно серьезную репутацию, но тем не менее попытки были.

– Вы работали?

– У нас в лагере было больше 1400 человек, а оплачиваемых рабочих мест – всего 300. Я достаточно обеспеченный человек, и у меня нет иска (я оплатил штраф). Зачем мне отнимать место у работяги, у которого семья, и ему надо заплатить какой-то штраф?! Некоторые просто отсылали семьям заработанные деньги. Несколько тысяч рублей, но хотя бы. В этой ситуации как я мог отнимать у кого-то эти деньги?!

– Чем же вы занимались?

– Много чем! Общался с народом. На мой взгляд, много очень диких решений судов. Но не скажу, что суды у нас несправедливы. Примерно 93% приговоров, на мой взгляд, оправданны. Но что касается бизнеса, здесь наши суды включают административные ресурсы на полную катушку.

– Сколько вас было в камере?

– Мы сидели вдвоем. У меня была VIP-камера, можно сказать. Но там не камеры – это бараки, общежития. Раньше это было рабочее общежитие – три барака с обычными комнатами. Сосед мой – казанский мошенник мелкий. При этом нашел свое призвание в том, что заменил на зоне муллу. У нас там была мечеть. Он настолько мошенник, что я его будил читать намаз (я сам вставал рано, в пять). Говорю: «Тагир, вставай, молиться надо!» А он мне: «Я во сне молюсь, Аллах меня простит».

– А почему рано вставали?

– Очень шумно спать, кругом заводы. Но в любом случае, в шесть утра начинает играть гимн России очень громко, и спать уже невозможно.

«Я ПРЯМО СЕЙЧАС ЗВОНЮ В ПРЕССУ И ГОВОРЮ, ЧТО ВЫ НЕ ПУСКАЕТЕ ПОПА ДВА ГОДА»

– А церковь была на территории?

– Когда я приехал, попа в зоне не было уже два года. Его туда просто не пускали. Примерно за неделю мне удалось организовать, и сейчас священник приезжает раз в месяц. То же самое надо сделать и по мусульманской линии, чтобы мулла туда заезжал.

– Как вам это удалось?

– Я созвонился со своим другом. Был такой музыкант в «Батыре», играл на рояле долгое время, сейчас священник. Он все и организовал. А я подошел к начальнику и сказал: «Это что? Я прямо сейчас звоню в прессу и говорю, что вы не пускаете попа два года». А церковь стоит, церковь действующая! Там какой-то заключенный убирается, но при этом нет ни свечей, ни служб. Зачем тогда строить церковь? Кто-то ведь, получается, деньги давал. И буквально за неделю такое разрешение было получено, нижнекамская епархия прислала священника. Каждый месяц поп приезжал со свечами, крестил, разговаривал в заключенными. Молодец, мне понравилось, как он ведет все службы. Я крещенный, каждый раз ходил с удовольствием. В Бога не верю,  атеист, но ходил. Я люблю посещать церковь.

– Много таких, как вы, в колонии?

– Человек по 40 битком забивалось. Дело же не в том, много или мало человек туда стало ходить. Это паства, тем более паства, нуждающаяся в добром слове. А тут два года руководство колонии считало, что это не нужно.

– Почему вы и для мусульман муллу не организовали?

– Звонить было некому. Думаю, я сейчас этого добьюсь. Тем более что мусульман действительно много. В свое время многие с этой зоны «четверки» уехали воевать на Восток. Там велась агитация, и ФСБ было вынуждено вмешаться. И поэтому то, что Духовное управление мусульман РТ никак не реагируют, и мулла туда не приезжает, меня удивляет. Это в обязательном порядке надо делать в такой большой зоне. С мусульманами надо работать.

«ТЕЛЕВИЗОР У МЕНЯ ОСТАЛСЯ В БУГУЛЬМЕ, И Я СОБИРАЮСЬ ЕГО ЗАБРАТЬ»

– Вставали вы достаточно рано. Что делали потом?

– Гулял два часа, душ, зарядка, завтрак. Потом книжки, телевизор, общение. Телевизор был у соседей, я посчитал его ненужным (все-таки заехал туда на достаточно короткий срок). Кстати говоря, меня постоянно удивляло, почему на централах запрещают телевизоры. По закону – разрешено. Люди сидят по 10 человек в камерах, сутками им делать нечего, но им запрещают смотреть телевизор. Чтобы разрешили, надо как минимум еще один купить – начальнику. Я в Бугульме решил проблему по-другому. Мне телевизор прислали по почте родственники, его не смогли отослать обратно, и администрация вынуждена была отдать мне. Я должен был забрать его с собой, потому что это моя собственность, но они сделали все, чтобы оставить себе. Даже этап был задержан! Это происходило ночью, документы на технику были заперты у начальника. Он, естественно, ночью отсутствует. Так, что телевизор мой остался в Бугульме, и я собираюсь его забрать.

В нижнекамской зоне телевизор смотрят по 30 человек в одной большой комнате. Кстати, нарушения серьезные: на одного заключенного должно быть четыре метра, там, в лучшем случае, два метра. И не разрешают телевизоры. Тысяча человек не работает. Им что собственно делать? Первый срок люди сидят. Зачем отрывать их от жизни страны? В принципе разрешено многое, но они пытаются все ограничить.

– Возможность заниматься спортом есть?

– В футбол играют, есть небольшие спортзалы прямо на улице. Я не играл, не футболист, но качался.

– А на воле ходили в спортзал?

– На воле я был занят борьбой с коррупцией, а тут все равно делать нечего.

– С родными часто виделись?

– Кстати, там большая проблема с КДС (комнатой для свиданий), куда родственники заключенного могут приехать на трое суток. Проблема в том, что родственники с 7 утра занимают очередь, их достаточно много. Туалет на улице, греться никуда не пускают. Мою гражданскую супругу не впустили, хотя по закону это возможно. Она 10 часов прождала на улице в 30-градусный мороз. Мы посчитали, что это издевательство, и больше не стали пытаться. Таких моментов много. Я напишу докладную записку Коновалову. Думаю, мои друзья сделают так, чтобы он ее лично прочел.

– А что с тюремной кухней?

– Я скажу так: в свое время работал на «КАМАЗе», когда мне было 16 лет, до сих пор помню заводские столовые. Вот там кормили хуже, чем сейчас на зоне. Я конечно, не в восторге от тюремной пищи, но все же.

«У ГОСУДАРСТВА НАДО ЗАБРАТЬ ВСЕ. Я ДАЖЕ ТЫСЯЧУ РУБЛЕЙ, КОТОРАЯ ВЫДЕЛЯЕТСЯ НА ПРОЕЗД, ЗАБРАЛ ИЗ КАССЫ»

– Почему вы сегодня в тюремной форме? Подарили?

– Вообще все выходят в гражданке, а я единственный в лагере вышел форме: у меня нет гражданской одежды. А что тут такого? От государства надо забрать все. Я даже тысячу рублей, которая выделяется на проезд, забрал из кассы. Целый час ждал, но забрал.

– Как считаете, почему ваш выход на свободу затянулся после решения Верховного суда?

– По почте бумаги, которые якобы отправили в колонию из Верховного суда в пятницу, так и не пришли. Сотрудники ИК съездили в Нижнекамский суд и забрали из уголовного дела приговор, по нему меня и выпустили. Будем писать жалобу в Верховный суд РФ. Это не единичный случай такой…

– Теперь вас ждут четыре месяца исправительных работ.

– Даже меньше – два. Мою апелляцию задержали. По приговору первого суда у меня оставалось четыре месяца, а рассмотрели-то ее (апелляцию – ред.) только через 2,5 месяца. Поэтому до 8 июля осталось меньше двух месяцев. Я завтра устраиваюсь.

– В какой сфере вы будете заняты?

– Это не важно. Это формальность. Буду работать, государству платить.

«ВАСЯ КРИВОРУЧКО СОБСТВЕННОРУЧНО НАПИСАЛ ЗАЯВЛЕНИЯ, И Я ИХ ПРИВЕЗ С СОБОЙ»

– Из тюрьмы вам удавалось следить за событиями в Челнах?

– Из Челнов мне присылали распечатки Chelny-biz.ru, еженедельно приходила по почте газета «Аргументы недели», где публиковали материалы «Бизнес Online». Главная новость – это, конечно же, крах Татфондбанка. Столько украли! Можно сказать, обули всю республику. Впечатляет.

Последняя новость про Челны, о которой я слышал, – тема аттракционов, которую поднял Яковлев (Сергей Яковлев, депутат горсовета – ред.). Молодец! Не ожидал, что он такой въедливый. Воздух 29-го комплекса все-таки действует!

– К политической жизни вернетесь?

– Я разве уходил из нее, чтобы возвращаться? Я уверен, что Европейский суд признает приговор незаконным (до него необходимо обратиться в Верховный суд РФ). Это 1000%. Дело будет вести Удовенко, я и сам. Думаю, что адвокат Ирина Хрунова (она защищала участницу Pussy Riot) возьмется за Верховный суд. Она ценна не только как адвокат, ее муж является членом Совета по правам человека при президенте России… Думаю, мы сможем добиться полного оправдания. Правда, когда это будет, не известно.

– У вас уже были переговоры?

– Да. Она хотела взяться за кассацию по делу, но не успевала по времени. Думаю, на Москву она согласится.

– На чем будете строить защиту?

– Вася Криворучко (ему сейчас бояться нечего, как он сам сказал) собственноручно написал заявления на имя председателя Следственного комитета России и в Верховный суд. О том, что его заставляли давать показания против меня. Я их привез с собой, считаю, это достаточный аргумент. Сомнений-то и не было, что его заставили, потому что он нес такую ахинею на суде! Но тогда он боролся за себя, а сейчас, вроде, терять нечего, и вот такое заявление он написал. Мы его представим в Верховный суд России. Думаю, что и Дмитрий Косинов в свое время признается, что его заставили дать показания. Просто сейчас он этого сделать не может, поскольку находится на условном сроке по досудебному соглашению. Если он это признает, досудебное соглашение автоматически отменяется. Поэтому он будет ждать, когда все закончится.

– Не хотите просто забыть и наслаждаться свободой?

– Меня засудили, прощать такое я не намерен.

– Вы отслеживаете судьбу других «игровиков»?

– Ну, Криворучко сидит на зоне…

– Виделись?

– Ну, как виделся... Мы не можем дружить вообще априори, как вы понимаете. Тем более что статус у него на зоне, скажем так, самый низкий из возможных, поэтому я и общаться с ним не мог. Там, скажем так, не соприкасаются с такого рода людьми. А Денис Ульев уехал на Пановку (ИК-3 в Пестречинском районе – ред.).

«МЕНЯ ОКРУГ УЖЕ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ. ЕСЛИ БРАТЬ, ТАК ВЕСЬ ГОРОД»

– Сергей Алексеевич, планируете возобновить издание газеты «Ревизор»?

– Я уже не вижу в ней смысла. Хотя закрыли ее, насколько я знаю, через суд. При этом в суд вызвали моего однофамильца. Это вообще смешно. Вызвали негодяя, который взял мою фамилию. Его ведь вызвали как владельца газеты и закрыли СМИ! Он не приходил в суд, а меня вообще даже не ставили в известность о закрытии.

Газету я возобновлять не буду, если коллеги-журналисты позволят мне размещаться на страницах электронных СМИ, как раньше, с видеообращениями. Печатную газету можно делать во время выборов, но в общем и целом, это уже не актуально.

– У вас уже есть тема для следующего видеоролика?

– Штук 10. И в первую очередь – по делу Харитонова (Геннадия Харитонова, главы Малошильнинского сельского поселения – ред.). Мне кажется, доказали все. Как так: я не понятно за что сидел, а этот до сих пор исполняет обязанности председателя сельского поселения?! Посмотрим, чем кончится эпопея. Хотя сегодня главная сенсация – конечно, Татфондбанк. Такое количество пострадавших! Огромное количество уведенных денег! Это, на минуточку, почти полтора миллиарда долларов, которые ушли неизвестно куда. 36 тысяч юридических лиц, бог знает, сколько физлиц пострадало. 117 миллиардов убытка – это колоссальная сумма!

– По Челнам у вас, может быть, что-то еще припрятано?

– Припрятано? Нет. В последнее время, как вы понимаете, я был связан с уголовными делами. Очень любопытное, на мой взгляд, бавлинское дело по «Водоканалу». Человек, с которым я сидел, был осужден на три года. Он просто на торгах купил за пять миллионов «Водоканал». Что там потом творилось – вообще не понятно, его в итоге посадили на три года за то, что он не захотел отдавать. При этом, насколько я знаю, свидетели, которых вызывал суд (это бывшие руководители Бавлов), в открытую несли такое, что их самих можно сажать! Но, тем не менее, это предприниматеь посажен на три года. В нашей стране вообще, конечно, бизнесом заниматься опасно. И последнее, что меня поразило, – это дело Владимира Евтушенкова (совладельца АФК «Система» – ред.), когда мало того, что отобрали «Башнефть» и не отдали деньги, так еще и 100 миллиардов ему сейчас предъявляют непонятно каких убытков.

– С челнинской властью планируете снова биться?

– Думаю, что на выборах мы с ними еще столкнемся однозначно. Выборы ведь будут когда-нибудь. Меня округ уже не интересует. Если брать, так весь город. Нужна команда, человек 10, тогда будут считаться.

– Соберете десятерых?

– По пути в Челны мне позвонили порядка 150 человек не только из Челнов, Казани, Москвы. Это ведь о чем-то говорит… Я наберу не 10, а 20 человек.

– Выборы в горсовет не скоро.

– Как раз когда я оправдаюсь и смогу участвовать.

– Сейчас к маме?

– Да. К маме.

Chelny-biz.ru