На минувшей неделе состоялось первое заседание Открытого штаба наблюдателей, созданного Общественной палатой РТ. Участие в работе Штаба принял кандидат социологических наук, член Исполнительного комитета Общероссийского общественного движения «Корпус «За чистые выборы», руководитель управления Ассоциации юристов России по Северо-Кавказскому и Южному федеральным округам, кандидат социологических наук Антон Лукаш. В интервью Chelny-biz он рассказал о росте интереса к работе наблюдателем, технологиях производства фейковых новостей и опасности соцсетей.

«РАБОТА ОБЩЕСТВЕННЫХ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ ФОРМИРУЕТ НЕТЕРПИМОСТЬ К НАРУШЕНИЮ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ»

- Антон Иванович, в 2018 году за Общественной палатой был закреплен статус основного субъекта общественного контроля на выборах. В этом году соответствующие полномочия на региональных выборах были распространены на Общественные палаты регионов. Чем была продиктована эта необходимость?

- С точки зрения политической борьбы есть две сферы жизнедеятельности. Первая – это собственно политическая борьба, где идет противостояние кандидатов, сталкиваются программы действий, происходят какие-то закулисные сражения между участниками гонки и т.д. Вторая сфера – это реализация избирательных прав граждан.

Стремление участников борьбы за власть перекачать силовое давление в сферу избирательных прав, чтобы иметь возможность продавливать своих кандидатов, наблюдалось всегда, но особенно остро это ощущалось в 90-е, нулевые, и иногда даже и в десятые. Вспомните – в те годы сплошь и рядом были случаи недопуска на участки наблюдателей. Зачастую, чтобы попасть на участок, наблюдатель должен был предъявить открепительное удостоверение, а порой и вызвать полицию. Это напрямую нарушало избирательные права граждан. Стало понятно: для того, чтобы каждый гражданин страны имел возможность реализовать свои избирательные права, и если не исключить подобные ситуации, то создать в обществе нетерпимость к подобным методам, необходим очень сильный общественный контроль в этой сфере. Расширение общественной базы наблюдателей и вовлечение в этой работу Общественной палаты – это создание среды, в которой эта нетерпимость и формируется.

Эта работа мобилизует и саму Общественную палату. Попробуйте найти наблюдателей почти на 3 тысячи участков, организовать их, обучить. Это, в хорошем смысле слова, очень бодрит. Но это должно бодрить и власть, ведь таким образом возникают большие группы людей, которые являются серьезной самостоятельной общественной силой. Если оставить процесс без внимания, это может разочаровать людей, а, значит, зайти на это поле какой-то может кто-то другой.

«В 95% случаев люди, вбросившие информацию о нарушениях на выборах, уходят от диалога»

- Как бы вы оценили интерес людей к институту наблюдателей?

- Сегодня, определенно, наблюдается всплеск общественного интереса к той сфере, причем не праздного – люди хотят работать наблюдателями на выборах, и очень хорошо это продемонстрировали выборы Президента РФ 2018 года. Граждане активно шли работать в качестве общественных наблюдателей на участки, увидели, что нарушений не много, увидели положительный отклик на свою работу. И сейчас крайне важно этот мощный позитивный заряд распространить на региональные выборы.

Я с интересом и удовлетворением отмечаю, что общественные наблюдатели, подготовлены, как правило, лучше ангажированных. Наблюдатель, назначенный партией или кандидатом, во многих случаях, работает на возмездной основе, у него совершенно иная мотивация, иной тип мышления. У такого наблюдателя одна задача – защищать интересы своей партии и кандидата. Общественный же наблюдатель выступает в роли арбитра. Он ни за кого. Его единственная задача – соблюдение выборного законодательства. Я сам обучаю наблюдателей, и помимо процедурных моментов, учу их еще некоей эмоциональной отстраненности, потому что в случае возникновения спорных ситуация эмоции, как правило, играют на руку тем, кто заинтересован в искажении процессов и результатов.

Примечательно, что самый большой интерес к работе наблюдателем сейчас демонстрируют люди среднего и даже старшего возраста, хотя в другие периоды в числе желающих быть наблюдателем преобладала молодежь.

«ЕСЛИ МЫ ГОВОРИМ О НАРУШЕНИЯХ, ЗНАЧИТ, ЭТА ИНФОРМАЦИЯ ПРОВЕРЕНА И ПОДТВЕРЖДЕНА»

- Антон Иванович, сегодня в Казани открылся Ситуационный центр Корпуса «За чистые выборы». Как он будет работать?

- Общероссийское общественное движение «Корпус «За чистые выборы» является спецсубъектом наблюдателей. Он не занимается общественное-политическими действиями, а исключительно юридической оценкой чистотой выборов (а чистота выборов – это чистота юридических процедур, и ничего более).

Ситуационный центр в Казани – часть единой системы, которая замкнута на федеральный Ситуационный центр в Москве. И региональные Центры, и федеральный занимаются мониторингом социальных сетей, мессенджеров и медиасферы, чтобы оценить информационное пространство на предмет наличия в нем сообщений о нарушениях выборного законодательства и поверка их на достоверность. Как? Посредством прямого диалога. В 93-95% случаев люди, вбросившие информацию, уходят от него. Когда им пишут волонтеры или эксперты Центра: «Вы сообщили о нарушениях, давайте продолжим общение, расскажите подробности, мы готовы выехать на место, помочь зафиксировать нарушение, оформить документы и т.д.», - сделавшие информационный вброс исчезают.

Что касается оставшихся 5% сообщений, где информация подтвердилась, представители Центра помогают фиксировать нарушения, оформить документы, одновременно сигнализируя в избирательную комиссию региона. Корпус «За чистые выборы» начал работу в 2012 году, и к настоящему времени накопил опыт работы на выборах, достаточный для того, чтобы к нам прислушивались сотрудники избирательной системы. Они знают, что мы, во-первых, занимаем принципиальную позицию быть «над схваткой», во-вторых, имеем необходимую для вынесения оценки ситуации квалификацию. И если мы говорим о нарушениях, значит, эта информация проверена и подтверждена. В тех регионах, где на наши сообщения о нарушениях избиркомы не дают никакой реакции, Корпус и эксперты Ситуационного центра помогают в составлении заявлений и их продвижении в прокуратуре или в суде.

- Можете привести пример, как фейк вы отличаете от не фейка?

- Отсечь фейк позволяет модель выявления наличия или отсутствия состава правонарушения. А правонарушение – это конструкция, где есть объект и субъект, и эти стороны легко измерить. Если человек нам говорит – у такого-то участка стоит машина и осуществляет незаконную агитацию, мы просим зафиксировать этот факт. Нам присылают фотографию, но машина сфотографирована так, что не видно ее госномера, что вокруг нее только кусты, то есть невозможно однозначно идентифицировать место, где было сделано фото. Значит, человек, сообщивший о таком «нарушении», либо не очень умен, либо он хочет «фейкануть». Мы выходим с ним на связь, просим сфотографировать машину с разных ракурсов, а он говорит, что она уже уехала… Что из этого следует? Что в отсутствие подтверждающих материалов, информация, им предоставленная, скорее всего, является фейком.

Еще пример. Один из распространенных видов провокации в день выборов – дестабилизация обстановки на избирательном участке. Вот как это выглядит. На участок приходит провокатор (это может быть наблюдатель, может быть просто человек с улицы); он держится не просто уверенно, а вызывающе. Достает смартфон, и говорит: «Так, что здесь происходит? Где председатель (комиссии – ред.)? Вы председатель? У вас почему протоколы неправильные?» И хотя там все чисто, все правильно, все по закону, людей начинает буквально трясти. Провокатор повышает тон, они повышают тон в ответ. Провокатор продолжает: «У вас пачка бюллетеней лежит. Это вброс! Я все снимаю!». Председатель комиссии – а он же живой человек - начинает нервничать, оправдываться. Полиция не вмешивается, поскольку нет нарушения общественного порядка и невозможно однозначно идентифицировать, есть дезорганизация работы на участке, или нет. В конечном итоге все кипят, к ситуации подключаются другие наблюдатели. От начала до конца провокатор все снимает на смартфон, потом начало вырезается, и в инфополе попадает ролик, который начинается со слов «У вас здесь вброс!» и крики людей на участке. Все это сопровождается подробной информацией об участке, членах избирательных комиссий. Ролик подхватывают telegram-каналы, блогеры, СМИ. Потом она попадает на известный ресурс без обратной связи, но с большой аудиторией. И опровергнуть ее никто не может, потому что этот ресурс не предполагает обратной связи. Пара-тройка таких «новостей», и о регионе складывается впечатление, что выборы там были проведены с нарушением закона, что результаты подтасованы и т.п. Казалось бы, всего несколько роликов, но эти несколько роликов могут дестабилизировать всю систему. И люди, которые видят только результат, начинают думать – да что ж творится то! А ничего не творится. Ничего не было. Все это выросло из ничего, на ровном месте.

Эту ситуацию, кстати, мы разбираем в ходе наших обучающих семинаров. Основная ошибка сотрудников комиссий (и это понятно, они все живые люди) – они начинают оправдываться. Мы говорим – не надо реагировать эмоционально, необходимо сохранять спокойствие, действовать подчеркнуто вежливо даже по отношению к провокатору. Есть видеоматериалы – предложите отсмотреть вместе. Как правило, при такой реакции провокатор очень быстро «сдувается».

«ЧЕЛОВЕК САМ СТРОИТ СЕБЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ ГЕТТО»

- Темой заседания Открытого штаба наблюдателей, организованного Общественной палатой республики, была выбрана информационная чистота выборов. Антон Иванович, расскажите, как эволюционируют сегодня информационные технологии в части формирования образов, стереотипов и предпочтений?

- Сегодня одним из главных инструментов влияния является таргетинг – онлайн-технология, использующая сложные методы настройки и поиска целевой аудитории в соответствии заданными параметрами, характеристиками и интересами конкретного человека. Впервые использование таргетинга было обнаружено при проведение выборов президента США 2016 года, когда контент социальных сетей подстраивался под пользователя в зависимости от того, какой информационный продукт он потребляет.

Человек сегодня сам себе строит «цифровое гетто» - он, и только он определяет приятные для себя ресурсы, совпадающие с его мировоззрением. Не понравился человек – в бан его! Я сам повелитель своей среды! Но тем самым пользователь лишает себя обратной связи с иными факторами; он утрачивает каналы обратной связи с реальностью.

Человек искренне верит, что он сам сконструировал себе пространство. На самом деле ваших 300 кликов, лайков и репостов достаточно, чтобы искусственный интеллект знал о вас больше, чем ваши родители. Будучи активным пользователей соцсетей, человек самоидентифицирует себя для посторонней силы и становится объектом маркетингового воздействия. Все маркетинговые технологии, которые используются в таргетированной рекламе, сегодня активно используются в политике, с той лишь разницей, что вместо УТП – уникального торгового предложения, вам дается УЦП - уникальное ценностное предложение. В выстроенное вами же цифровое гетто поступает лишь та информация, которая выгодна «поставщику» этого предложения. А проверить вы ее не можете, поскольку сами отсекли себя от каналов, по которым могли бы убедиться в ее достоверности или недостоверности. Вы сами сформировали для себя рамку социально-психологического комфорта, вылезти из которой практически невозможно. В итоге человек живет, не снимая очков. Кто-то розовых, кто-то черных – это уже зависит от психотипа.

«ЭТО ЧТО, ПРОГРАММА ДЕЙСТВИЙ? ЭТО РАЗОВАЯ АКЦИЯ, СТРЕМЛЕНИЕ «ХАЙПАНУТЬ» НА ЧП»

- Различаются ли подходы к формированию информационной повестки и методы ведения информационной кампании у разных партий и кандидатов, их представляющих?

- Задача любого избирательного объединения – быть в тренде, быть на слуху. Если у партии маленький рейтинг, его надо как-то поднимать. А что делать, если нет реальных ресурсов, и нет возможности в силу их отсутствия реализовать какой-то крупный проект? Надо либо тихо умирать в инфопространстве, либо использовать все методы для привлечения к себе внимания. Например, например, стимулировать протестные настроения. Кто бы знал оппозиционных кандидатов, пытавшихся выдвинуться на выборы в Мосгордуму, если бы не протест? Поинтересуйтесь их программами, и вы поймете, что они тоже замешаны на протесте. Там, к примеру, есть пункт «Привлечь к ответственности людей за поставку в школы некачественного питания, приведшего к отравлению детей». Это что, программа действий? Это разовая акция, стремление «хайпануть» на ЧП. Да виновных и так привлекают к ответственности, без всяких программ.

- Протестные настроения наблюдаются либо в регионах с высоким уровнем социально-экономического развития, либо, напротив, в регионах-аутсайдерах. Татарстан относится к первым. Как бы Вы оценили настроения в обществе накануне выборов в республиканский парламент?

- Корпус «За чистые выборы» не занимается политологическими исследованиями, поэтому на этот вопрос я отвечу как социолог, и приведу личную точку зрения. Во всем мире протесты как таковые возникают не там, где хорошо или плохо, а там, где есть социально-уязвимые группы. В России это пострадавшие вкладчики и дольщики проблемных домов, и Татарстан в этом плане мало отличается от страны.

И здесь принципиальную роль играет позиция власти. Если она идет навстречу людям, ищет пути решения проблем, то это, безусловно, снижает накал в этих группах. То, что я видел применительно к возврату вкладов и работе с застройщиками для того, чтобы проблемные дома были достроены, свидетельствует о том, что власть работает. Не имитирует работу, а именно работает. Это заметно снижает потенциал протестной активности. Хотя в Татарстане, как в некоторых других регионах, столкнувшихся с подобными проблемами, могли бы сказать – мы живем в рынке, который несет за собой определенные риски, поэтому ответственность за свои решения несут сами люди. Или, в случае с долевым строительством, сослаться на несовершенство федерального законодательства. Иными словами, сказать людям – извините, но это ваши проблемы. В Татарстане этого, к счастью, не происходит.

Chelny-biz.ru

Фото: Chelny-biz.ru, not-palata-sk.ru, rostovgazeta.ru,