«В первый год, когда мы дарили палки для скандинавской ходьбы, некоторые спрашивали: «А лыжи-то когда дадут?»

Самый неординарный мэр Набережных Челнов Василь Шайхразиев в интервью Сhelny-biz.ru с улыбкой вспомнил былые времена: как он, будучи градоначальником, выезжал на рабочие обходы в кроссовках (не типичном для чиновника виде), как внедрял не самый популярный для автограда вид спорта – скандинавскую ходьбу – и проводил банные чемпионаты на площади Азатлык. В этом году исполнилось десять лет, как он сложил полномочия мэра и уехал работать в Казань. Сейчас он – заместитель премьер-министра Татарстана и председатель национального совета Всемирного конгресса татар. Осознанно минуя рабочие моменты, мы долго беседовали о его детстве, проведенном в деревне, «которая подарила ему крылья», о книге, которую экс-мэр выпустил в честь своего 60-летия. Издание Василь Шайхразиев презентовал жителям своей малой родины – Саитово. Подобные подарки «народу» – идея, которая пришла к нему несколько лет назад. Книга – не единственное, чем удивил бывший градоначальник. За прошедшие десять лет Василь Гаязович проделал огромную работу над собой и в интервью раскрылся с абсолютно неожиданной стороны. Был лиричным и душевным, порой – веселым и задорным. О том, как он поднял историю родной деревни и своей семьи, начиная с 18-го века и сожалеет ли о решениях, которые принимал, будучи мэром – в интервью Сhelny-biz.ru.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Встреча с Василем Шайхразиевым прошла на его родной земле – в деревне Саитово. В пасмурный и довольно холодный день саитовцы собрались в местном сельском клубе на «Хәтер көне». Василь Гаязович выходил из актового зала, когда заприметил нас в толпе. Он был одет сообразно погоде и месту: в теплом бушлате, каракулевой папахе и резиновых сапогах. Мы же с фотографом оказались не столь подготовленными к погодным реалиям – у нас на двоих была одна шапка и пара строительных перчаток, затерявшихся в багажнике. После небольшой, но довольно дружеской беседы он распорядился напоить нас горячим чаем и «накормить досыта», а сам, извинившись за заминку, отлучился в мечеть на намаз.

ДЕРЕВЕНСКАЯ ЖИЗНЬ

«Я ЗА СЕЗОН ПОЛУЧАЛ 350 РУБЛЕЙ. В ТО ВРЕМЯ МОТОЦИКЛ «МИНСК» СТОИЛ 220»

Местом для беседы был выбран актовый зал сельского клуба. Василь Гаязович расположился на кресле, бережно положив рядом шапку. Помещение было довольно просторным: окна, занавешенные плотными красными шторами, ряды бордовых зрительских раскладных кресел. Бывший градоначальник внимательно разглядывал интерьер и в какой-то момент воскликнул: «Какой хороший у нас все-таки зал!»

– Василь Гаязович, вы родились в деревне Саитово и где бы вы ни работали, Набережные Челны или Казань, постоянно сюда возвращаетесь. С этим местом, наверное, связано много воспоминаний?

– Каждый человек, по идее, должен быть влюбленным в свое село или город. В то место, где родился и учился, где прошло детство. С возрастом начинаешь понимать, что детство, с одной стороны, самое беззаботное время. Но с другой – именно в этот период закладывается основа характера. Я очень рад тому, что в далеком 1963-м году родился в этой деревне и воспитывался здесь до 17 лет. Деревня небольшая, но имеет хорошую, добрую историю. Здесь всегда жили очень трудолюбивые люди, а понятие отдыха было второстепенным. 

– Вы учились в формате интерната – в небольших деревнях чаще встречаются лишь начальные школы…

– У нас здесь было только три класса. Что интересно, первые и вторые классы учились вместе. И там, и там было по 15 детей.

– А как же в таком режиме усваивалась школьная программа?

– Преподаватель вел для всех одинаковые занятия. А третий класс был отдельно. Потом уже, с четвертого класса по восьмой, посещали школу в соседней деревне Семекеево. Это была интернат, где мы жили с середины сентября по май. Сегодня сложно представить подобное: не ужас, не фантастика, но что-то недосягаемое. В понедельник нас привозили, в субботу забирали домой. Мальчики и девочки жили раздельно, но учились вместе. Девятые и десятые классы практически все дети в округе учились в Кузембетьево. Потом я уже начал работать, переехал в Набережные Челны, отслужил в армии. Вся моя жизнь связана с этим городом.

В этот момент в зале появился молчаливый наблюдатель: местная жительница тихонько присела на край сцены и внимательно слушала, о чем я спрашиваю Василя Гаязовича.

– В деревнях с малых лет приучают к труду, с какого возраста вы, условно, взяли в руки лопату?

– Сегодня понятие «работали» будто событие какое-то. Раньше мы об этом не задумывались. Практически все с первого класса трудились в колхозе. И зерно, и свекла, и коровы…

– За всем следить надо – моргнешь и грядки уже в сорняках…

– Да, именно. Я-то сейчас понимаю, что мы были несовершеннолетними и нас оформлять было, по сути, нельзя. Оформляли наших родителей, начисляли заработную плату. Для любого деревенского парня самый высокий уровень – помощник комбайнера. Это абсолютно взрослая и самостоятельная профессия, зарплата была достойной. Часто приходилось сидеть за штурвалом вместо взрослого. В 1978-м году помощнику платили 350 рублей – столько я получал за сезон. Для понимания, в то время мотоцикл «Минск» стоил 220. В 1980-х годах, когда я вышел на работу в Челны, моя месячная зарплата была 80 рублей.

– А много ли с того времени поменялось в деревне?

Василь Гаязович задумался, потом заметил – страна поменялась, как, впрочем, и люди.

– Когда жил в деревне, у нас был учитель, воспитатель, библиотекарь, кузнец, ветврач. Сейчас часть этих профессий исчезла, в них не стало нужды. Технологии относительно уклада жизни, который был 50 лет назад, изменились.

– То есть деревни сегодня ничем не отличаются от города в плане технологического прогресса?

– Да. Мы давно газифицированы, котел и в доме, и в бане, больше не нужно искать ни угля, ни дров. Дорога заасфальтирована, вода либо проведена в жилище, либо ты берешь ее из колонки. Если бы вы решили приехать сюда 50 лет назад, не смогли бы проехать. Трактор стоял в начале деревни, чтобы, если проезжала какая-нибудь машина, техника могла бы подцепить и вытащить автомобиль – грязи было по колено. Мир изменился и сегодня жизнь в селе стала очень комфортна. Пошел тренд: если городские раньше искали в деревнях свободные участки для дачи, то сейчас ищут для постоянной жизни. Люди приобретают дома и становятся неким «деревенским миксом». У них сразу 20 соток, к примеру, для картофельного поля, дом, баня. Не три-четыре сотки, как на территории, приближенной к городу. По цене выходит практически одинаково.

– Долгое время вы живете в больших городах, иногда даже управляете ими. Насколько заметна разница между городскими и деревенскими жителями?

– Деревня стоит на первом месте в части трудового и физического воспитания. Ты всегда помогаешь родителям. Где-то со скотиной, где-то с сенокосом. Это процесс воспитания, который объединяет всю семью: когда, допустим, родственники приезжают сажать картошку, ты во время этой работы косвенно или напрямую узнаешь обо всех двоюродных-троюродных братьях, общаешься с ними. У городских такого труда нет, но есть возможность заниматься спортом, больше учиться, посещать библиотеку. Там совершенно другая система.

– Пригодились ли в дальнейшей вашей жизни те навыки, которые вы получили в деревне?

– Есть такое понятие, как техническая память. Если ты в детстве катался на велосипеде, но лет 40 на нем не ездил, все равно сможешь на нем прокатиться. Да, пару раз упадешь, но поедешь. Здесь то же самое. Если я возьму в руки инструмент, мне нужен короткий срок, чтобы вспомнить и привыкнуть. Для меня нет проблем: топор, пила, рубанок, но в городе нет потребности их использовать. Когда возвращаюсь в родительский дом, мне не нужно вызывать специалиста, чтобы сделать мелкие работы. Я сам могу. Не как мастер, который может зарабатывать на шабашках, но для себя и своего дома - могу.

На вопрос, сможет ли он в случае чего самостоятельно подправить крыльцо или забор, Василь Гаязович с гордостью ответил «да». «Даже могу на сенокос спокойно пойти!» – заявил он.

– А за руль комбайна сможете сесть?

– Думаю, да. С точки зрения вождения считаю себя профессиональным водителем. Когда мы работали, были другие комбайны, но принцип остался тем же. Просто кнопок больше, но это ничего.

– Как часто вы сюда возвращаетесь? Мы несколько раз переносили встречу из-за вашего плотного графика…

– С одной стороны, все зависит от нас – как спланируешь, так и получится. С другой – часто не получается, когда что-то планируем. Все-таки объем моей работы довольно большой, много командировок. Конечно, хочется почаще сюда приезжать, здесь мои корни, родственники. Папа похоронен, бабушка. Сейчас много людей из моего детства уже на кладбище… Каждый из них по-своему дорог. Это и воспоминания, и основной дом, где мои родственники когда-то собирались. Хотелось бы почаще, но сколько Аллах дает, столько и приезжаю.

КНИГА: ОТ ИДЕИ ДО ВЫПУСКА

«МЫ САМИ ДЛЯ СЕБЯ ОТКРЫЛИ АМЕРИКУ: НЕ ТОЛЬКО У ДЕРЕВЕНСКИХ, НО И У МЕНЯ НЕ БЫЛО РОДОВОГО ДРЕВА»

– Какие у вас отношения с соседями? Я заметила, что со всеми вы здороваетесь за руку, каждого знаете по имени.

– Со всеми очень хорошие отношения. В обществе принято, что соседи это те, кто живет в доме справа и слева, в городе – в квартирах на лестничной клетке. В нашей деревне, где чуть больше 50 дворов, мы дружно росли с самого детства. Это и спорт, и концертная программа, и спектакли, и деревенские сабантуи. Мы как семья. Очень приятно, что с годами мы об этом не забываем. В День памяти (Хәтер көне) мы все собираемся здесь, это очень дорогого стоит. Если ты все делаешь искренне для людей, которые рядом с тобой живут, это заметно.

– Да, действительно видно, когда делается для галочки, а когда для души. Вы в прошлый раз рассказывали, что выпустили книгу про Саитово. Как к вам пришла эта идея? Тем более, насколько я знаю, книга написана исключительно для жителей вашей деревни и выпущена малым тиражом.

Василь Гаязович заметно воодушевился, вспоминая весь процесс подготовки к выпуску книги. Невооруженным взглядом было видно, что в работу он вложил душу – с каким с трепетом он о ней рассказывал.

– Это мой мир и приятно, что я могу делать такие подарки близким и порой совсем незнакомым людям. Тот объем помощи, который я оказал, будучи мэром, в правительстве или в конгрессе – для души и сделан с большим уважением к людям, которые в этом нуждались. К выпуску книги меня подтолкнуло следующее. Когда моей маме было 85 лет, она резко заболела. Мы сидели, общались и начали вспоминать, как моя мама пришла в эту деревню. Мы знали, что мой дед погиб в Великую Отечественную войну, а бабушка умерла, когда мне было семь месяцев. Папа скончался в 1982-м году, а мама была из другой деревни. Здесь мы начали «плавать». Да, для общения слова есть, а когда начинаешь переходить на конкретику, оказывается, что не знаешь ни имени, ни дат. Я стал интересоваться у старших, они рассказывали мне истории родственников, но никаких документов не было. На тот момент мне было 58 лет. Ряд знакомых уже начал писать книги о своем роде, деревне, школе. Я подумал: а почему бы нам не поднять историю деревни?

– Вы сами ее написали?

– Сам не писал. Выступал неким руководителем рабочей группы и финансистом. Я обратился к людям, которые умеют работать с архивом. Это не писатели-фантасты, а люди, которые имеют научные звания, краеведы. Специалисты создали чат в соцсети, куда добавляли всю информацию, которую им удалось поднять. Мы создали макет. Когда наши ребята работали в архивах, они узнали, сколько людей здесь жило, какие происходили катастрофы и почему народ отсюда переселялся. Голод, Великая Отечественная война, информация о председателях колхозов, активистах. Я пошел путем сбора базовых архивных данных и той информации, которая была опубликована в СМИ. Позже мы задумались об объемах и тираже.

– Ваша деревня небольшая, будет ли книга интересна за ее пределами?

– Если встретятся какие-то знакомые фамилии - да. А так – нет, не думаю.

– Есть что-то удивительное, что удалось отыскать в архивах?

– Помню, мне рассказывали, что в 1982-м году командир части, в которой я служил, отправил моим родителям благодарственное письмо, и оно когда-то было напечатано в районной газете. Я ее никогда не читал, прошло 40 лет и когда мы книгу писали, мы эту газету нашли в архивах. Архив же все помнит. Когда мы проводим мероприятия, я всегда говорю – пишите об этом в средства массовой информации. Мы уйдем или что-то забудем, зато можно будет поднять эти публикации. Нашей задачей было сделать хорошую историческую выжимку без воды.

– Как шла работа и как собирались истории для книги?

– Мы должны всегда генерировать идеи и пока нет финального свистка, у тебя всегда есть возможность победить. Что такое деревня? Это люди. Мы нашли институт, который занимается составлением родословной и обратились к деревенским с предложением поднять архивы и по ним. Свое письменное согласие дали 34 человека, это все-таки персональные данные. Мы прошлись по всем этим семьям и на каждую сделали родословную. В этой части мы для себя открыли Америку: не только у деревенских, но и у меня не было фамильного древа. Да, когда я работал, на меня часто выходили с подобным предложением, но тогда мне это было не интересно. А сейчас интересно. Теперь у меня со стороны отца полностью установлены 12 поколений, включая моих внуков. Сейчас мы делаем родовое древо со стороны мамы. Получились очень интересные истории, которые мы вместе с фотографиями, опубликовали в книге вторым разделом. Издание будет раздаваться всем нашим деревенским, если есть желание. Я знал - когда люди будут читать эту книгу, к ним будут приходить идеи и третьим разделом мы сделали «чистое поле». Он называется «Книга, которая будет написана». Там так и сказано: «Уважаемый читатель, когда ты будешь читать эту книгу, к тебе будут приходить мысли. Бери карандаш и записывай их». Дай Бог, чтобы мы на основе написанного составили второй том. Наступит время, соберем воспоминания и опубликуем. Я бы очень хотел, чтобы в каждой деревне был выходец, который бы чтил память, помогал своему селу. Таких много. Я всегда прошу – приезжайте с детьми, внуками. Мы эту деревню знаем, а насколько наши дети, тем более внуки будут ее любить - другой вопрос. Деревня –компактное сообщество, конечно, и в городе есть одноклассники, ребята, которые вышли из одного двора. И если они будут благодарны этим жителям и месту, будет здорово.

Жительница деревни, которая все это время наблюдала за ходом интервью, протянула Василю Гаязовичу издание в фабричной обертке. Он, распаковав книгу, пролистал до страницы с родовым древом своей семьи.

– Книга называется «Деревня, которая подарила мне крылья». Очень романтичное название.

– Вот она. Здесь в алфавитном порядке напечатаны родословные наших жителей, начиная с 1708 года. Я иду наравне со всеми, в порядке очередности, в этом вопросе я очень щепетилен. У меня родословная с 1656 года.

Сама книга – в твердом переплете, а история деревни, как и самих жителей, расписаны на татарском языке на 255 страницах. В предисловии бывший градоначальник с особой нежностью вспоминал моменты из детства. Василь Гаязович вспомнил, как его семья обогревала дом сушеной гороховой ботвой – ее тогда бесплатно раздавали в колхозе, и о том, как в первый на его памяти раз прозвенел колокол – вестник пожара в деревне.

– Идея, как и реализация, очень интересная!

– Да, здесь даже есть кьюар-код. Книга стала подарком жителям деревни от именинника – я презентовал ее им на свое 60-летие. Хочу и вам подарить издание, правда, немного с опозданием. Она, конечно, полностью на татарском языке. Но она может стать неким примером или моделью…

ЛИЧНОСТНЫЙ РОСТ: ОТ ДИКЦИИ ДО СТИЛЯ

«ЕСЛИ БЫ Я, ПЕРЕХОДЯ НА ДОЛЖНОСТЬ ВИЦЕ-ПРЕМЬЕРА МЫСЛИЛ КАК МЭР ГОРОДА, БЫЛО БЫ ОЧЕНЬ СЛОЖНО»

– Василь Гаязович, мы с вами не виделись десять лет…

– Да, тогда мы были чуть моложе… (смеется).

– Это точно. Когда я вам позвонила спустя это время (по поводу годовщины смерти Василисы Галицыной), признаюсь, ожидала услышать Василя Гаязовича, который был тогда. А услышала совершенно другого человека – тот разговор меня сильно шокировал. Вы настолько изменились, заметно, что вы проделали огромную работу над собой. Я вас даже не сразу узнала, вроде голос тот же… Как вам это удалось? Сейчас ваша речь – просто песня!

В этом, к слову, не было ни капли лести.

– Каждый человек должен соответствовать месту. В школе ты один, поступил в институт – уже изменился. Если человек не будет над собой работать и останется на том же уровне, всем будет скучно. Есть характер, стержень, его невозможно сломить. Исходя из занимаемой должности и задач, которые есть, считаю, что для каждого человека и руководителя меняться – в порядке вещей. Если бы я, переходя на должность вице-премьера мыслил бы как мэр города, мне было бы очень сложно, так как в Татарстане 45 муниципалитетов. Набережные Челны – шикарный и любимый мною город, для любого другого района моя работа там может оказаться каким-то раздражающим или наоборот, влюбляющим моментом. 50 лет моей жизни прошли в этом городе, я остаюсь ему преданным. Но, приезжая в другие субъекты в качестве председателя национального совета, я начинаю интегрироваться в эту часть для того, чтобы понять и решить вопросы, которые передо мной поставлены. Без этого я, наверное, столько бы не проработал. К тому же, твое назначение и работа зависит частично от тебя, а частично – от работодателя. Хорошо, если мне нравится. А если не нравится? И наоборот. Если тебя назначили, и ты работаешь в команде, нужно сделать так, чтобы было комфортно тебе и работодателю.

– Это колоссальный труд, вас стало очень легко слушать.

– Спасибо большое, я тогда буду больше работать над собой (смеется).

– По поводу вашего имиджа: вы всегда одевались с иголочки. Кто-то помогает или вы сами работаете над своим стилем?

Василь Гаязович, казалось, смутился и заметил, что в его возрасте как-то уже неудобно рассуждать об имидже, но тему все же продолжил.

– У каждого человека есть характер. Если ты с точки зрения своих подходов к работе, выстраиваешь свой стиль, становится легко. Для меня нет понятия дня недели. Я даже в воскресенье встаю в шесть утра. Могу лечь в 12 или в три часа ночи, но встать в шесть. Умылся, побрился, зарядка – все, как положено мужчине. Даже понятие «руководитель» немного отходит на второй план. Все должно быть на уровне автоматики. Но есть и ближайшее окружение, супруга, которая подсказывает в выборе одежды. Я могу надеть что-то и сказать: «Это мне нравится». Но дети, к примеру, скажут, что это уже не модно. Но понятия «мода» и «удобство» настолько разные, что их сочетание – уже мое право.

– Вы и несколько лет назад отличались от большего количества чиновников собственным стилем: могли прийти на открытие дороги в кедах и джинсовой куртке, сесть на велосипед, поставить стаканчик с водой и проверить качество дорожного полотна. Такого разнообразия в повседневной рабочей одежде больше ни у одного руководителя не было.

– Некоторые говорили, что за такой вид нужно уволить, что не должен чиновник так выглядеть. Вы по своей линии о таких людях больше знаете, чем я. Но были и те, кому я импонировал. Пример: я не употребляю спиртные напитки более 50 лет, от этого я не стал унылее или агрессивнее. Кто-то может мной гордиться, а кто-то скажет: «Наверно, закодировался». Мы все разные. Но руководитель не должен делать все ради того, чтобы понравиться. Ты делаешь свою работу - делай качественно. Все же, наверное, помнят, что я ходил много, а кеды – очень удобная обувь. Ботинки, хоть дорогие, хоть нет, неудобны. Я и в джинсах ходил, когда мы в яму прыгали и на десятый этаж поднимались. Ну буду я ходить в отутюженных брюках, скажут…

– Белоручка?

– Да.

 МЭР ШАЙХРАЗИЕВ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

«СКОЛЬКО БЫ Я НЕ ДАВАЛ КОМАНД МОЗГУ, ЕСТЬ МОМЕНТЫ, КОТОРЫЕ Я СЕГОДНЯ СДЕЛАЛ БЫ ПО-ДРУГОМУ»

– Возвращаясь к вашей работе в Набережных Челнах. В этом году исполнится десять лет, как вы покинули свой пост. Я не подгадывала, просто так получилось. Возможно, вы анализировали свою работу. О чем-то сожалеете? Что-то сейчас сделали по-другому? Или наоборот – есть то, чем гордитесь?

– Рановато об этом думать. Когда спрашивают: «Повторили ли бы вы свою судьбу?», отвечаю, что у меня нет такой возможности. Жить прошлым и разбирать его на молекулы – что я сделал правильно, а что нет – я не хочу. Иногда власть что-то сделала, а население это не приветствует. Или наоборот, народ считает, что это решение было бы самым правильным. Подобная риторика – это к теме о мемуарах.

– А когда сядете за их написание?

– Пока я работаю, у меня нет на это времени. Я ведь тоже человек и сколько бы я не давал команд мозгу, есть моменты, которые я, возможно, сделал бы по-другому. Но это через призму сегодняшнего дня, а не двенадцатилетней давности. К примеру, одно решение, которое было тогда принято, было крайне важным на тот момент. На сегодня сделано очень многое и когда начинаешь анализировать, даже опытный человек будет включать те десять лет, которые уже прошли. Но надо размышлять, исходя из того времени и того места. Решения принимались с большой ответственностью тем руководителем и той командой. Перебирать три, пять, десять лет абсолютно не вижу смысла. А вот другой момент: правильное решение, принятое с опозданием, является правильным?

– Нет…

– Нет, конечно.

– Вы были неординарным мэром. Что бы вы сейчас интересного добавили в облик автограда?

– Всегда с большим уважением относился ко всем руководителям. И к Раису Беляеву, и к Рафгату Алтынбаеву, и к Рашиду Хамадееву, и к Ильдару Халикову. Сейчас мэром Набережных Челнов является Наиль Магдеев. У каждого руководителя есть свое время. Когда ты - первое лицо, знаешь всю «кухню» и внутреннюю ситуацию: люди, генплан, состояние финансов, ты принимаешь на себя ответственность и «ведешь». Мне сегодня очень приятно, что команда Набережных Челнов все такая же активная и разносторонняя. Считаю, мне сейчас немного некорректно давать какие-то советы. Если мне позвонит Наиль Гамбарович и спросит: «Василь Гаязович, какое ваше мнение?», тогда я смогу подсказать.

– Да, согласна. Вы ввели моду в тот момент на довольно необычные вещи: к примеру, на скандинавскую ходьбу. Несмотря на то, что это казалось немного диким, сейчас это стало «нетленкой» Челнов. Хоть мы немного посмеивались, но с палочками до сих пор ходим.

Василь Гаязович рассмеялся и припомнил забавный случай, который произошел, когда жителям только начали раздавать палки для ходьбы.

– У скандинавской ходьбы есть большой плюс – ты выходишь на свежий воздух, в большей степени это парковая зона. Видишь красивые пейзажи, слышишь, как поют птички. Вы, наверное, помните, в первый год, когда мы дарили палки для скандинавской ходьбы, некоторые приходили и спрашивали: «А лыжи-то когда дадут?»

– Действительно, было такое. Люди тогда не совсем понимали, что это и как этим пользоваться. Скажите, в каком амплуа вы чувствуете себя комфортнее – в том, в котором вы сейчас находитесь или все-таки градоначальника?

– Любой руководитель, когда занимает определенный пост, должен уметь отрезать. У той должности были свои прелести, у этой – свои. Ни в коем случае нельзя сравнивать ту должность, которая была в 30 лет и ту, которую ты получил в 60. У руководителя уровень харизмы, как в 30, так и в 60, не должен снижаться.

– Вы как-то говорили, что на каждый ваш юбилей у вас есть цель – сделать какое-то большое, хорошее дело. Вы уже придумали, что будете делать к своему 65-летию?

– Согласно закону, к тому времени я уже буду на пенсии… Как раз по возрасту подходит…

– Мемуары, да?

– Да (смеется). Когда я выступаю перед молодежью, у них уровень ожидания немного другой. Они думают: «Ну что этот бабай может рассказать? Он был таким же, как я, полвека назад, да еще и в другой стране!». Что у нас общего?» Их первая мысль – наверное, будет какая-то политинформация. Ты должен их мотивировать, чтобы они работали над собой, чтобы были успешными не только в плане карьеры. Карьера – это вертикаль, а жизнь – горизонталь. Это про правильно влюбиться, создать семью. Кто-то спросит: «А как это – правильно влюбиться? Увидел девушку в автобусе, она покорила сердце – это правильно?». «Правильно» – это общее понятие, которое подразумевает любовь с первого взгляда. Есть же знаменитое высказывание Мстислава Ростроповича. Когда композитора спросили, через сколько он сделал предложение своей будущей супруге Галине Вишневской и о чем он сожалеет спустя стольких лет совместной жизни, он ответил, что позвал ее замуж через четыре дня после знакомства и единственное, о чем он жалеет…

– Что потерял так много времени…

– Да-да! Хочу привести свой пример: когда я закончил восемь классов, решил поступать в автомеханический техникум. Отец тогда сказал: «Василь, ты уже взрослый, ты сам принимаешь решения и несешь за них ответственность. Но я тебя поддержу в любом случае». Так вот, я поступил, но отучился всего три дня. Понял, что это – абсолютно не мое. Забрал документы и уехал домой. Тогда отец спросил, что я теперь буду делать? Я сказал, что пойду в девятый класс. Он ответил: «Молодец, иди работай и продолжай учиться». А сколько мы знаем родителей, которые давят на ребенка мнением? Мама или папа решили, а ребенок – должен. Я у своих друзей спрашивал: «А зачем вы тогда учились, если эта профессия – не ваше?». Друг поступил, родители настояли, больше некуда… У всех этих жизненных моментов, которые были у меня 40-50 лет назад и у нынешнего поколения есть некое сходство. Есть основы жизни, которые могли бы быть полезны каждому. Сейчас я, рассказывая эту ситуацию, начинаю думать, что мемуары для меня – немного маловато. Возможно, исходя из своего опыта и других качеств, стоит открыть курсы, какие-то тренинги или рекомендации. Например, я – супербанщик.

– Серьезно?

– Так я в Челнах проводил банные соревнования, к нам приезжали чемпионы мира по банному парению! На Новый год мы напротив мэрии ставили прозрачные банные комплексы. Там люди в купальниках лежали и смотрели на елку, пока их парили. Мероприятие проходило 30-31 декабря.

– Вот этого я не помню, наверное, на тот момент уже отдыхала… Я помню, летом были большие чаши.

– Да, это был летний вариант.

– Тогда вопрос банщику: веник нужно замачивать в холодной или горячей воде?

– Я про это могу разговаривать много и долго, давайте это будет темой для следующего интервью? (смеется).

ЭПИЛОГ

Завершив «официальную» часть, мы вышли на улицу, немного обсудили жизнь «не под диктофон» и повспоминали то, казалось бы, уже далекое время. Этих воспоминаний могло бы вполне хватить на отдельное интервью. До своего родительского дома Василь Гаязович пошел пешком. А мы успели заблудиться по дороге в Челны. Но это уже совсем другая история.

Анастасия Клевцова