«У меня нет злого умысла. Я не знаю, как это все произошло. Видимо, судьба какая-то…»

Начальник АТИ Айрат Насыбуллин не выйдет на работу в исполком в ближайшие два месяца. Суд избрал ему меру пресечения – домашний арест до 1 октября. Подозреваемый в злоупотреблении должностными полномочиями чиновник сегодня буквально излил душу в зале суда. Он не мог понять, как оказался в таком положении, когда у него за плечами 40 лет работы на благо города, создание Экологической службы и других структур, призванных навести порядок в Челнах и пополнить казну. «Видимо, это судьба какая-то, – философски рассуждал Насыбуллин. – И фамилия такая: насыйп переводится как судьба». Тем временем в материалах дела есть и показания свидетелей, и аудио- и видеозаписи кабинетных разговоров. Подробности – в материале Chelny-biz.ru из зала суда.

«МОЙ ПОДЗАЩИТНЫЙ ИМЕЕТ (ПО КРАЙНЕ МЕРЕ ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ) БЕЗУПРЕЧНУЮ ДЕЛОВУЮ РЕПУТАЦИЮ. ПОЧТИ 40 ЛЕТ ОТРАБОТАЛ НА БЛАГО ГОРОДА»

Подозреваемого завели в зал суда в наручниках и поместили за решеткой. Айрат Насыбуллин в хорошей физической форме, в костюме, хоть и без галстука, выглядел по-деловому, но был при этом поникшим. Сегодня уже пятый день с момента задержания начальника управления АТИ. Об интересе к его личности говорило значительное количество журналистов. Защита сразу высказалась против присутствия СМИ.

– Мой подзащитный возражает против присутствия средств массовой информации, поскольку он проживает с семьей. Публикация изображения и видео с его участием в таком ракурсе может иметь негативные последствия для них, – заметил адвокат Ренат Шарипов, однако суд все же разрешил СМИ остаться.

Отвечая на вопросы суда, Айрат Насыбуллин перечислил ряд своих хронических заболеваний, заметив при этом, что он сам доктор. Это повиляло на ходатайство следствия, которое смягчилось по отношению к чиновнику.

– В ходатайстве изложены обстоятельства, по которым следствие полагает необходимым и возможным избрать меру пресечения в виде заключения под стражу. Однако, учитывая возраст подозреваемого, состояние здоровья, обстоятельства, которые были выяснены в ходе судебного заседания (то есть наличие хронических заболеваний), наличие постоянного места жительства, полагаю возможным избрать в отношении подозреваемого меру пресечения в виде домашнего ареста, – сказал следователь-криминалист следственного отдела Набережных Челнов Азат Амирханов.

Айрат Насыбуллин подозревается в злоупотреблении должностными полномочиями. Уголовное дело по ч.3 ст. 285 УК РФ было возбуждено 1 августа 2019 года. Детали ранее не раскрывались, и не на суде подробностей также не прозвучало. Однако по данным Chelny-biz.ru, глава АТИ попал в разработку оперативников примерно весной. Как сообщают инсайдеры издания, речь идет о событиях, которые произошли в марте-апреле этого года. По предварительной версии, чиновника поймали на нарушениях, когда тот привлек организацию к административной ответственности. В деле фигурируют ООО «РЭМ Строй» и один из учредителей компании Евгений Зильбер, а также ООО «Тех Транс», где почти 90% доли принадлежит Константину Малову, зятю Насыбуллина. ООО «РЭМ Строй» задолжало родственнику чиновника, и тот якобы хотел помочь решить вопрос. Управление АТИ выявило нарушения в организации и пригрозило штрафом в размере 500 тысяч рублей, однако после решения вопроса он сократился до 20 тысяч рублей, считает следствие. В итоге на счет зятя упали 500 тысяч рублей.

В материалах дела есть протоколы допроса свидетелей Евгения Зильбера и Константина Малова. Между Насыбуллиным и Зильбером была очная ставка. Также в материалах есть постановление о рассекречивании результатов оперативной деятельности – аудио- и видеозаписи переговоров в служебном кабинете Насыбуллина. То есть беседы с посетителями в кабинете главы АТИ записывались.

Также стало известно, что супруга Насыбуллина с 1 августа лежит в БСМП на стационарном лечении, а внук ходит в детский сад и кружки, куда его некому водить, кроме деда. Защитник Насыбуллина в случае избрания домашнего ареста попросил учесть это и установить режим прогулок, позволяющий заниматься воспитанием внука, забирать его из детского сада, отвозить на кружки. Но адвокат все же настаивал на том, что оснований для такой меры пресечения вовсе нет.

– От органов предварительного следствия он не скрывался, самостоятельно являлся. Инкриминируемое ему деяние произошло в апреле, с тех пор он никуда не исчез, продолжает работать, находится в городе Набережные Челны, – заметил Шарипов. – Свидетельств, представленных в материалах, что он может заняться, занимался или занимается преступной деятельностью, не имеется. Также не имеется сведений, что он может угрожать свидетелям, участникам судопроизводства или каким-либо иным способом воспрепятствовать установлению истины по делу. Мой подзащитный не судим, имеет (по крайне мере до настоящего времени) безупречную деловую репутацию. Почти 40 лет отработал на благо города. С момента его задержания (сегодня уже пятый день) фактически кроме неотложных следственных действий в виде его допроса и очной ставки не производилось, никаких дополнительных материалов о возбуждении дополнительных эпизодов либо иных правонарушений в отношении моего подзащитного не представлено.

«ЭТО ВСЕ МЕНЯ ОЧЕНЬ ГЛУБОКО, КОНЕЧНО, ТРОГАЕТ. Я ПОНИМАЮ, НАВЕРНОЕ, ЭТО ВСЕ ПРАВИЛЬНО, МЫ ДОЛЖНЫ ЭТО ВСЕ ПРОЙТИ…»

Судья дал слово Айрату Насыбуллину. Тот сначала заявил, что сказать ему нечего, но потом все же излил душу.

– Я действительно 40 лет отдал городу. Как можно было больше пытался сделать, чтобы город был чистый, опрятный, аккуратный. Девять лет работал главным санитарным врачом исполкома Автозаводского района, потом создавал Экологическую службу в Набережных Челнах, ее не было нигде. Придумал санитарно-экологическую милицию, она тоже очень успешно работала. Придумал Экологический фонд, который приносил очень много финансовых ресурсов для страны и для города. Был опыт, перенятый в Казани и в Москве. Мы делились всеми изобретениями. Челны – действительно прекрасный город, я просто случайно приехал сюда на стажировку, полюбил его, мне понравились люди, которые приехали со всей страны, творили чудеса.

Да, наверное, что-то делал не всегда по закону, потому что законов просто таких не было. Экологический фонд – это придуманное, потом оно было узаконено. Милиции тоже не было, потом тоже мы ее пытались узаконить. Специнспекция аналитического контроля, лаборатория специализированная, Прикамское территориальное управление тоже на пустыре было построено. Все эти средства финансовые тоже приходилось искать не из бюджета, приходилось просто придумывать. Тогда действительно ничего не было, и время такое было, очень тяжелое, но нам удалось подняться, сделать службу хорошую, она приносила пользу для города, приносила здоровье, сокращены были выбросы вредных веществ в атмосферный воздух от стационарных источников, от передвижных источников, от загрязнений водоемов. Первый мусороперерабатывающий завод – тоже никто не верил, это была моя инициатива, ходил по всем кабинетам министров. Первое постановление, которое Кабинет министров, Рустам Нургалиевич подписал – это было просто чудо, которое удалось в 2002 году запустить. Никто не верил, что будет сортировка, селекция. Сегодня это уже на уровне Путина, Медведева принято. Да, оно было поддержано через 20 лет. Наша та практика сегодня имеет место. То есть мы все время были впереди на 10 лет, опережали время. Да, конечно, может быть, что-то кому-то как-то не угодили. Может быть, что-то не так сделали. Но надо было двигаться, надо было экспериментировать.

И то, что сегодня мне инкриминируется должностное преступление, – я в этом вообще запутался, ничего не понимаю, хотя это моя работа. Я определяю меру, если действительно организация не может заплатить 200–500 тысяч (это очень страшные штрафы, суммы). Статья такая 3.6 Правил благоустройства. И конечно, ни один руководитель легко не идет на такие штрафы, и суды обычно не поддерживают нас в этих делах. И если ответственное лицо есть, которое нарушило эти правила, мы обычно идем на снижение этой суммы штрафа – от 15 до 30 тысяч. И потом это не я же выношу, это административная комиссия. Наши инспекторы только составляют протокол, фиксируют нарушение и потом передают его в административную комиссию, она решает, кому сколько выносить или отправить его на доработку и потом принять решение.

То есть я эти вещи не совсем понимаю, почему мое должностное преступление, что я как-то занизил эту сумму, хотя сумму я никак не занижал, просто было определено административное меровоздействие. Это все меня очень глубоко, конечно, трогает. Я понимаю, наверное, это все правильно, мы должны это все пройти. Это, конечно, меня тоже очень беспокоит, потому что репутация, которую я пытался защищать в течение 40 лет, она мне тоже небезразлична. Я очень дружил со средствами массовой информации, всегда пытался объективно освещать ситуацию. И то, что со мной сегодня творится, это, конечно, какой-то…какое-то непонятное ощущение. Я еще пока до конца так и не понял, но, видимо, этот путь тоже надо пройти. Потому что такой закон, такие установленные правила. Я это все воспринимаю и надеюсь на вашу порядочность, объективность и, конечно, прошу учесть все, что я делаю. Я хотел бы сделать еще больше. Хотя здоровья уже все меньше и меньше, и возраст такой наступает. Но у меня такое ощущение, что в принципе 60 лет – это не предел. И можно было еще столько сделать, и хотелось бы сделать для жителей, для города Набережные Челны. Опыт огромный, такого больше ни у кого нет. Я учился в Швейцарии, в Австрии, во Франции три года. Я и преподавательскую работу веду уже 20 лет. Это отдушина, где я выкладываюсь, пытаюсь хоть кого-то как-то научить, чтобы эти знания со мной не ушли, не растворились.

У меня нет злого умысла никакого. Я не знаю, как это все произошло, никак понять это не могу. Ни на кого не обижаюсь. Видимо, это судьба какая-то. И фамилия такая: насыйп переводится как судьба. Видимо, это на роду написано… Это ничего не определяет, конечно. Я считаю, что это, видимо, тот путь, который мне был предначертан, хотя он не самый приятный. Ну, вот… все, наверное, что я бы хотел сказать. Спасибо!

Судья удалился в совещательную комнату, а, вернувшись, озвучил решение – домашний арест до 1 октября. Эти почти два месяца Айрат Насыбуллин будет сидеть в своем доме в Замелекесье.

Chelny-biz.ru