«Так с городом не поступают! Тут одно, там другое – вздрагиваешь от таких диссонансов»

«Энергии у меня, наверное, на восьмерых еще. Это все в городе знают. Значит, она никому не нужна больше», – рассуждает в разговоре с корреспондентом Chelny-biz.ru Татьяна Хайман, основатель и бывший директор школы «ДА-ДА» и теперь уже экс-председатель челнинского отделения Союза дизайнеров. До конца этой осени супруги покинут Набережные Челны и переедут в Израиль, где живет их дочь. В субботу Татьяна Хайман сдала полномочия председателя Союза дизайнеров и согласилась встретиться в одном из кафе города, чтобы дать последнее интервью перед отъездом. «Типовой, – так один из ведущих дизайнеров Челнов оценила интерьер. – Рядом поставьте пять таких, кто отличит? Разве что вид из окна…». Ее муж – Вадим Хайман – автор интерьеров знаковых объектов города: БСМП, Органного зала, отеля «Татарстан». На его счету также такие заведения, как «Бульвар ДежаВю», «Каймак», «Гин-но Таки» (первая версия) и другие. Вместе супруги воспитали многих архитекторов и дизайнеров Набережных Челнов и внесли свою лепту в развитие города. О причинах отъезда, будущем «белого города на Каме», а также о том, почему Челны не могут удержать талантливых людей, и какого памятника не хватает в автограде – Татьяна Хайман рассказала Chelny-biz.ru.

«ЭТА ПОЗИЦИЯ, ЧТО ОПЫТ НЕ НУЖЕН, А ВАЖНЫ ТОЛЬКО НАВЫКИ В МЕНЕДЖМЕНТЕ, СЕЙЧАС РАСПРОСТРАНЕНА. ПОЭТОМУ МНОГО ПРОМАХОВ»

– Татьяна Александровна, как нам известно, в Израиле сейчас живет ваша дочь со своей семьей. Но, честно говоря, сложно представить, что такой энергичный человек как вы покидает Челны навсегда, чтобы нянчиться с внуками. Какую роль в этом отъезде сыграл тот факт, что у вас отобрали ваше главное детище – школу «ДА-ДА»?

– В 2014 году с наступлением пенсионного возраста, у меня, как и у многих, закончился контракт. Просто со мной его не стали продлевать. Решение озвучили неожиданно, и было достаточно горько. В этот день я как раз должна была вручать дипломы победителям и призерам фестиваля «АвтоГр.А.Д.» в Картинной галерее. Я помню, мне надо было улыбаться, поздравлять людей. Я, конечно, не подала вида и долго никому не говорила, чтобы не тревожить коллектив. И действительно потом была петиция, ее подписывали люди со всей страны, из зарубежья, но это не имело никакого значения, как я поняла. Видимо, задача была поставлена, и ее выполняли. В 2015 году я еще работала заместителем директора, потому что мне надо было готовить 25-летие школы. На него я пригласила гостей: президента Союза дизайнеров России Юрия Назарова, члена правления Союза архитекторов России Эдуарда Товмасяна. Была запланирована Всероссийская очная конференция, должны были приехать коллеги из 20 городов. Но начальник управления образования сказал: «Ну, и что, другой 25-летие проведет!».

– Неужели дело только в возрасте? У вас ведь столько энергии…

– Значит, она никому не нужна больше. Если бы была нужна, наверное, нашли бы применение. Значит, городу, руководству это больше не нужно. Знаете, Василь Гаязович не раз высказывал мысль, что вот «когда мне будет 65 лет, я ни одной секунды не задержусь, и зачем это всем остальным, когда надо давать дорогу другим». И вот это отношение, что опыт не нужен, а важны только навыки в менеджменте, что можно с такими навыками кем угодно руководить в любом месте и с любым образованием, прийти, раздать поручения и собрать отчеты… Эта позиция, к сожалению, сейчас по всей стране распространена. Поэтому, мне кажется, очень много промахов. Потому что опыт и знания нельзя сбрасывать со счетов. В Советском Союзе (хотя сейчас не модно обращаться к этой эпохе) была четкая преемственность. Учить можно только на опыте… Очень жаль, что часто руководители нашего города – это люди, которые не выросли в Челнах, ничего реально не сделали для города. Ильдар Шафкатович вложил душу в город, и поэтому при нем он резко пошел на взлет. Любому делу нужны крылья.

– Как складывалась ваша жизнь после того, как пути с «ДА-ДА» разошлись?

– Я уехала к дочери в Израиль, ей надо было помочь с ребенком. Через полгода, в январе 2015-го, вернулась, подготовила сборник конференции, сделала юбилейный каталог «ДА-ДА», всю концепцию выставки мы с мужем Вадимом Исааковичем разработали. Блестяще конференция прошла, все гости из других школ России были в абсолютном восторге и были ошарашены, конечно, когда встречала гостей не я, а новый руководитель. Потом я довела дела до конца, и в июне сама подала заявление об уходе. Следом за мной заявление подал Вадим Исаакович. Потом я занималась Союзом, провела еще одну конференцию, два международных «АвтоГр.А.Д.а», участвовала в качестве члена жюри в нескольких российских конкурсах, ездила к внукам. Мне было чем заняться.

– Но этого, наверное, все-таки не достаточно для такого человека, как вы?..

– Недостаточно. Я вам точно могу сказать. Потому что энергии у меня, наверное, на восьмерых еще. Это все в городе знают.

«ВИДИМО, НЕ НУЖНА БЫЛА. СО МНОЙ ВЕДЬ НЕ ДОГОВОРИШЬСЯ, И ВСЕ ЭТО ЗНАЮТ. СЛИШКОМ МНОГО ПРАВДЫ, НАВЕРНОЕ, ГОВОРЮ»

– После увольнения из «ДА-ДА» вы ждали каких-то других предложений?

– Вы знаете, честно говоря, ничего не ждала, поняв это отношение. Я не знаю, почему РамильМарванович так поступил. Я так понимаю, он просто исполнял указание. Не только меня же тогда попросили на пенсию. «Золотая горка», которая сейчас разваливается, ДК «Энергетик»… Правда, Наиль Гамбарович вернул ГульзадуМухаметовну назад. «Энергетик», видимо, более значимое место, чем «ДА-ДА». Хотя я считаю, что уровень один. Честно говоря, я бы, даже если бы мне предложили, никуда не пошла. Если только что-то совсем интересное, какая-то комиссия по культуре. Я ведь всех в городе знаю. Но, видимо, не нужна была. Со мной ведь не договоришься, и все это знают. Слишком много правды, наверное, говорю. Не знаю. Да и неважно уже это, в общем-то.

– Кто вместо вас возглавит челнинское отделение Союза дизайнеров?

– В субботу я уже сдала свои полномочия как председатель Союза. Было отчетно-перевыборное собрание. Все, я свободный человек! У нас будет замечательный председатель. Кандидатуру утвердили единогласно. Это Анастасия Кузнецова. Очень энергичный, умный, талантливый человек. Она со мной восемь лет, я всему ее учила. В отличие от нынешнего руководства школы, она не отвергает всего, что было сделано до этого.

– Но Союз и школа, как я понимаю, сейчас уже не связаны между собой так тесно, как раньше?

– Знаете, что самое обидное? Мы ведь школу делали не просто как школу, а как некий конгломерат, где было и Набережночелнинское отделение Союза дизайнеров, и Союза архитекторов, и кафедра, которую мы создали при школе. Это был такой котел, в котором все варилось, переваривалось, одна сила давала толчок другой. Школу знали по всей России не только как школу, а как уникальный организм, который объединил вокруг себя творческих людей, который дополнял, компенсировал, подбадривал, двигал… Но сейчас, к сожалению, это все отмели, осталась только школа. А в нашем в культурном отношении достаточно, скажем так, провинциальном городе, это уже дает отрицательный эффект.

– То есть, наблюдая сейчас со стороны, вы видите, что школа сделала шаг назад?

– Я не буду давать характеристику нынешней работе школы. Там работают люди, с которыми мы трудились бок о бок. Я думаю, что они еще несколько лет эту марку подержат. Но дальше – я не знаю. Когда у курицы отрубают голову, она еще некоторое время бегает.

«ЗАЕЗЖАЕШЬ И ВИДИШЬ ЭТУ «ЖИЛЕТКУ» НА УГЛУ. ТАК С ГОРОДОМ НЕ ПОСТУПАЮТ!»

– Каким вы видите будущее города, который покидаете?

– Город будет расти. Что ему сделается? Другое дело – что культура внутри этого города не растет. Ну, разве это здание для театра? Замечательно, что Ильдар Шафкатович хотя бы Интерклуб отдал, и там что-то перестроили. В бывшем райкоме партии у нас – татарский драмтеатр. Но ведь это не театр... Место должно быть намолено, что ли. Туда надо приходить, как на праздник. Наверное, тем, кто приехал из глубокой периферии Татарстана, все это кажется высшим пилотажем. Но для 500-тысячного города это маловато. Здесь есть люди, которые знают, как должно быть. И им явно этого уровня недостаточно. Я очень рада, что у нас еще есть Игорь Лерман. Наверное, последний, кто остался, кто еще держится. Вадим Исаакович делал интерьер и акустику Органного зала, он знает, сколько энергии и сил было в него вложено.

– Это с точки зрения культуры. А что касается архитектуры, дизайна? Удастся ли Челнам сохранить образ «белого города на Каме»?

– Вы знаете, это была потрясающая концепция, работало более 30 проектных институтов! Конечно, все меняется, и колористику, наверное, в новые районы надо вводить. Но должна быть (и мы об этом много раз говорили) концепция! Это не должно быть хаотичное раскрашивание фасадов, должна читаться какая-то тема, кварталы должны отличаться друг от друга. Надо понимать, что город – это не стена, это город! Заезжаешь и видишь эту «жилетку» на углу (фасад дома 11/27 – ред.), поворачиваешь голову, а рядом абсолютно в другой колористике фасады домов… Тут видишь одно, там другое и вздрагиваешь от таких диссонансов. Так с городом не поступают! Ну, нельзя так!

– А как надо было?

– Сначала надо было разработать колористическую концепцию всего города или хотя бы отдельных комплексов, обосновать ее. Опять-таки провести какой-то проектный семинар, как мы делали по «Радужному» в «ДА-ДА», когда Ольга Никитина предложила нам эту идею. Было 64 предложения! И действительно получилось красиво. Сейчас краски выгорели, конечно. Но был же очень красивый проект. Он просматривался со всех проспектов и задавал дальнейшую тенденцию. Вот и в этом случае надо было сначала концепцию выстроить, колористически, знаково. Может быть, там должна быть какая-то графическая структура, чтобы комплексы читались, угадывались. Вариантов – миллион, опыта мирового – миллион. Поэтому я считаю, что это был немножко несерьезный подход. Очень жаль, что так и не прислушались…

«КАЖЕТСЯ, ЧТО ЕСЛИ ПРИГЛАСИШЬ ГОЛЛАНДЦЕВ, ФРАНЦУЗОВ, МОСКВИЧЕЙ, ЭТО БУДЕТ ГРОМКО И ЗВУЧНО. НО И ЗДЕСЬ ЕСТЬ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ МОГУТ СДЕЛАТЬ»

– Сегодня в Челнах при поддержке помощника президента Наталии Фишман реализуются новые проекты – набережные, бульвары, парки. Как вам ее подход к работе?

– Я очень рада, что в Татарстане появился человек, который очень энергично за все это взялся. Ну, я так думаю, потому что деньги дали. Раньше ведь мы тоже предлагали много вариантов, но не было денег. Когда деньги появляются, сразу все как-то решается. Есть одно, что я считаю не совсем правильным… На градсовете, когда возник вопрос по площади Азатлык, я встала и предложила провести, как это было раньше при Халикове, при Петрушине и Алтынбаеве, воркшоп или, проще говоря, мозговой штурм. Челны были очень пассионарным городом, было очень много идей, которые воплощались, было много интересных проектных семинаров.

Наталия Львовна согласилась, мы выезжали на два дня за город. В работе приняли участие и КБ «Стрелка», и голландское архитектурное бюро D.R.O.M., и наши архитекторы и дизайнеры с опытом. Мы предложили много идей. Многие из них взяли, и это радует, значит, мы недаром поработали. Я очень рада, что молодых интересных архитекторов – КМТ «Проектный отдел» Сафиуллиных – привлекли к разработке Шишкинского бульвара и к реализации площади Азатлык. Но я не очень приветствую, что обходят стороной тех архитекторов и дизайнеров, которые очень многое сделали в этом городе. Кажется, что если пригласишь голландцев, французов, москвичей, это будет громко и звучно. Но и здесь есть талантливые люди, у которых очень много идей, люди, которые могут помочь сделать это. А сейчас такая тенденция, что все как-то обходятся. Как-то все стало очень зыбко. Тот же градостроительный совет больше формальность, а не прислушивание к профессиональному мнению.

– Есть ли, в таком случае, смысл в таких заседаниях градостроительного совета?

– Это хорошо, что его возродили. Я считаю, это правильно. А что касается формата – ну, какой есть… Хотя мы пытаемся не пропускать совсем одиозные проекты. Иногда удается. И то, я считаю, это огромная победа. Многие, знаете, иногда такое приносили, что страшно было. Конечно, градсовет обязательно нужен. Но только нас должны сразу предупреждать, каким образом мы можем повлиять на объект. А так, обсуждать что-то, а потом сказать нам: «Ребята, вы можете говорить что угодно, но место куплено, хозяин сам знает, что построить»… Это как с «Лентой» на месте ПАТП. Что мы там полтора часа «бодались»? Смысл какой? Я считаю, что градостроительный совет должен обсуждать вопросы уровня колористики города, предложений по благоустройству, какие-то более глобальные значимые для города вопросы, а не обсуждать конкретный магазин. Организовывать профессиональные конкурсы на то или иное знаковое место в ткани города, но только не злоупотреблять при этом, бескорыстием архитекторов и дизайнеров…

– Как это было по парку Победы? Он ведь стал одним из первых, что обсуждался публично.

– Что толку, что мы обсуждали парк Победы? Сколько там вариантов было! В результате все равно дорожки пробили. Мы до сих пор не знаем, кто, например, автор парковой мебели. Вы обратите внимание на резные боковины лавок. На них Вечный огонь (это же парк Победы) вырезан у самых ног, там внизу. И при этом у урны. На другой боковине – дети с шарами и мамы, у которых сиденьем этой лавки ноги от головы «отрезаны». Там дизайнера не было, дизайнер такое не сделал бы. Так не может быть по эргономике, учету зрительного восприятия, понимаете? Есть определенная эстетика.

Денег вбухано в этот лазер по металлу огромное количество, а эффект отрицательный. Потому что не может быть Вечный огонь у ног, когда человек может пнуть ногой, бросить рядом мусор, почистить грязь с ботинка. Это отчасти провокация. Грамотный дизайнер никогда бы так не сделал. Никогда! Это очень обидно. А денег немерено. Можно было гораздо более простыми, лаконичными и более эффектными приемами решить те же самые задачи.

«КАК МОЖНО БЫЛО ДОПУСТИТЬ, ЧТО ТАМ ЭТИ ОТДЕЛЬНЫЕ САРАИ СТОЯТ?! ЭТО НЕЧТО ТАКОЕ, ЧТО НИКАК НЕ ДОСТОЙНО НАШЕГО ГОРОДА»

– А другие общественные пространства? Есть среди них положительные примеры?

– То, что парк Победы в принципе привели в порядок, это, конечно, замечательно. И Комсомольский парк приводится в порядок…И Шишкинский бульвар будет замечательным, потому что там работает КМТ и наши выпускники. И на площади Азатлык все будет хорошо. Потому что когда даются деньги, когда есть, кому сверху дать пинка, то все нормально. А вот набережная осталась пустой.

– Новая набережная Тукая?

– Нет, в Новом городе. Как можно было допустить (и я на градостроительном совете поднимала эту проблему), что там эти отдельные сараи стоят теперь, абсолютно разные?! Они превращают даже не в сельское поселение, а в нечто такое, что никак не достойно нашего города.

– Получается, набережная в поселке ГЭС сейчас выглядит более выигрышно, чем в Новом городе?

– Знаете, там было сделано, я считаю, очень много. Ильдар Мирхазиянов со своей командой поработал. Пустовата она, конечно, в начале, около мечети. Но вырастет, заколосится. Лишь бы не произошло такого, что по остаточному принципу туда поставили какие-то скамейки, ларьки, лишь бы забить это место. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Если уже какой-то образ найден, он должен поддерживаться. А то, знаете, бывает, сделают так, чтобы открытие прошло красиво, а потом все начинает приходить в запустение. Руководство должно держать руку на пульсе.

– Споры возникали вокруг фирменного стиля, разработанного для набережной. Неклассическое изображение героев сказок Тукая. Как вы оцениваете эту работу?

– Мне очень нравится. Я считаю, что очень весело, современно, симпатично, знаково получилось. Меня гораздо больше беспокоят эти элементы в парке Победы. Мой папа воевал, вернулся без почки и с перебитым позвоночником с войны, и Победа для меня – это святое. И когда я пришла в первый раз в парк Победы, я сначала не могла понять, что это такое. Как могло кому-то прийти в голову так вырезать на скамейках Вечный огонь? Еще на уровне согласования это следовало пресечь.

«СКОЛЬКО РЕБЯТ ТОЛЬКО ЗА ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ГОДА УЕХАЛО ИЗ ЧЕЛНОВ! ПОТОМУ ЧТО НЕТ ИНТЕРЕСНОЙ РАБОТЫ»

– За те проекты, которые реализуются сегодня, вы спокойны?

– То, что Шишкинский и Азатлык делают КМТ, – это очень хорошо. Они ребята с большим вкусом, с высоким профессионализмом. И я думаю, что плохого не допустят. Я в это верю.

– Каких еще архитекторов и дизайнеров, которые остаются работать в городе, вы считаете достойными профессионалами?

– Никита Коктыш – потрясающий совершенно архитектор. У него своя мастерская «К2». Они с Ильей Сафиуллиным приблизительно в одно время учились у нас в школе. Мирхазиянов – у него команда неплохая. Хайруллин, Пономарев, да всех и не перечислишь. Потенциал огромный. Хорошие ребята Мария и Алмаз Файзиевы. Марат Амиров очень хороший дизайнер. Настя Кузнецова прекрасный график. Очень многие члены Союза, к сожалению, здесь, в городе, не живут. Есть много молодых интересных перспективных ребят.

– Что может их здесь задержать?

– Только интересная работа. Пока у Сафиуллиных, у Коктыша, у Файзиевых есть работа, они останутся. Не будет – они все уедут. «ДА-ДА» выпустила огромное количество ребят. Вы думаете, для чего мы кафедру делали? Для того, чтобы они оставались.

– Неужели нет такой работы в городе? Компании строят объект за объектом…

– С частными заказами проблем нет. Я говорю про общественные, городские крупные объекты. Про то, что они готовы делать для города. Вот за интерьер БСМП авторы проекта получили государственную премию Правительства России. За ресторан государственную премию не дадут. Знаки отличия дают за общественно значимые объекты. Сколько ребят только за последние три года уехало из Челнов! Вы не представляете! Это люди, которые оставались здесь, хотели работать и все равно через год уехали, потому что нет интересной работы. Частные заказы – да. Но хочется же другого. Заказчик-то основной – государство, и хочется, чтобы и наши принимали в этом участие.

– А потянут?

– Хороших молодых архитекторов в городе много. Я председателю нашего исполкома отдавала информационную справку о том, чем каждый дизайнер – член Союза отличился, на чем специализируется, и по каким вопросам и объектам к нему можно обратиться. Ну, значит, это не нужно. Значит, лучше чтобы приехали издалека. Это, наверное, более звучно. А с чем потом останемся-то? Они уедут, а город останется. Нам жить в этом городе, растить детей, водить их куда-то, что-то показывать. Мы же не хотим, чтобы они тоже упорхнули. Как я сына и дочь не держала – уехали же. Если город хочет, чтобы у него росли серьезные архитектурно-дизайнерские кадры, он должен с этими кадрами работать. Должен их растить. Не просто отдавать на откуп какому-то одному человеку, а самим интересоваться.

«И ТАК ПОСТОЯННО: «МЫ НАЧИНАЛИ, НО У НАС НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ. А ВОТ В КАЗАНИ УЖЕ СДЕЛАЛИ…». А МОГЛИ БЫ МЫ СДЕЛАТЬ ПЕРВЫМИ И К НАМ БЫ ТУРИСТЫ ЕЗДИЛИ!»

– На выставках, которые вы проводили, можно было нередко увидеть интересные идеи, предложения… Что-то из этого воплощено?

– Вадим Исаакович и Эдуард (сын – ред.) параметрику много лет продвигали. Сафиуллины в Нижнекамске сделали фитнес-клуб с параметрическим фасадом, это стало толчком. Сейчас они на Шишкинском бульваре делают параметрические элементы. А сколько мы показывали разработок для города, в том числе и мэру! Результатами воркшопов были конкретные проекты, оборудование для города, которое можно сделать и из бетона, и из дерева, из чего угодно. Пока начальство республиканское не крикнет и денег не даст… И так постоянно: «Мы начинали, но у нас не получилось. А вот в Казани уже сделали, в Новосибирске уже сделали…». А могли бы мы сделать первыми, и к нам бы туристы ездили! Ну, слава богу, сейчас хоть какой-то отголосок современного будет представлен в Челнах!

– Какие еще нереализованные в Набережных Челнах проекты, которые все-таки следовало бы довести до конца, можете назвать?

–Дизайнер Александр Максимов по личной инициативе сделал бюст Б.Р. Рубаненко, который в общем-то весь наш город спроектировал. Я всем его показала. И руководителям города, и строителям. Никакой реакции. И руководителям города, и строителям. Никакой реакции. Почему? Ведь это человек, который сделал весь город. Неужели 100 тысяч не найти, чтобы этот бюст сделать? Я считаю, что я отчасти его увековечила. 10 лет уже «ДА-ДА» проводит архитектурно-дизайнерскую олимпиаду имени академика Рубаненко. Неужели этот человек не заслужил? Строители, архитекторы знали бы, куда в свой праздник пойти, куда цветы положить, где какие-то слова сказать друг другу, наградить. В городе должны быть знаковые места. Детали делают город городом. Детали! Не дома. А если это здание, то это суперархитектура, как «танцующий дом» в Праге. Или детали, которые можно показать, о которых есть что рассказать. И пока город не насытится деталями и душевными местами… Не даром же в сквере Тукая все отколупали. Культуры места нет, люди не привыкли к скверам, паркам, памятникам. У них не было никогда этого. Челны – новый город. Если мы не сделаем массу душевных мест, будет очень тяжело.

– Чем вы планируете заниматься в Израиле?

– Я уже связалась с Центром израильско-российской культуры и, если у меня все получится, может быть, я сделаю какой-то интересный конкурс, в котором примут участие израильские и российские дети. Я уже встречалась и с художниками, и с дизайнерами Израиля. Что-нибудь замутим, я думаю. Конечно, я буду заниматься семьей, я люблю своих внуков, хочу, чтобы они впитали и российскую культуру, и язык, и музыку. Просто так я не буду сидеть. Израиль мне будет платить пособие, и я буду его отрабатывать. Попробуем и там с Вадимом Исааковичем внести свою лепту.

Анна Перебаскина