Судья Ильгиз Галимуллин, который рассматривал уголовные дела самых громких преступных сообществ Татарстана, ушел в почетную отставку. На его счету приговоры бандам «Хади Такташ» из Казани и «29 комплекс» из Набережных Челнов. Галимуллин в интервью газете «Суд да дело» раскрыл некоторые детали процесса банды «двадцатьдевтников». Так, он поделился, как непросто было формулировать вопросы присяжным заседателям - Галимуллин тогда был председательствующим.

– Дело в отношении «29-го комплекса», более 30 подсудимых, рассматривал также с присяжными. Так вот, по этому делу одним из эпизодов было присвоение мясокомбината путем махинаций, и нужно было правильно задать вопрос присяжным так, чтобы это было понятно, но при этом чтобы не вымывалась суть. Было очень сложно, я иногда чувствовал, как у меня голова кипит. Присяжные тогда признали их виновными, в том числе и по этому эпизоду.

В одном из интервью, пишет издание, Галимуллин так характеризовал работу председательствующего на процессе с участием присяжных заседателей:

– Когда ведешь процесс один, ты полностью отвечаешь за дело. С присяжными заседателями судья – арбитр, капитан на корабле. Его задача «не дремать» в процессе, постоянно быть «на нерве». Необходимо давать разъяснения сторонам, отводить некоторые вопросы, следить за выступлениями, на уровне подсознания отсекать все лишнее, ведь присяжные – это судьи факта, и здесь нельзя ошибиться.

Галимуллин первый в России применил во время судебного следствия по делу допрос засекреченного свидетеля.

- Это было в середине 1990-х, дело в отношении банды из Марий Эл, но по месту последнего совершенного преступления его направили в нашу республику. И мне пришлось впервые, не зная абсолютно ничего, провести такого рода допрос в суде. Для начала я пытался понять, как это сделать, чтобы обеспечить безопасность свидетеля. Я начал искать какой-то способ изменения его голоса. Вместе со специалистами ДК Менжинского мы разработали такую систему: сначала голос записывался на магнитофон, затем запись заносилась в компьютер, где и происходило изменение голоса. Это была очень напряженная работа, во время процесса я заносил лист с вопросом к свидетелю в специальную комнату, где свидетель отвечал на вопрос, затем менялся его голос, и только тогда ответ передавался в зал. Мне пришлось писать целый научный трактат, обосновывать законность своих действий. Это было еще до введения соответствующей статьи в кодекс. Было много жалоб, от адвокатов в том числе, но вышестоящий суд не увидел нарушений. По «Хади Такташ» тоже были засекреченные свидетели, необходимость их допроса пришлось обосновывать, ссылаясь на Конституцию, Закон о судоустройстве. Тогда суд принял решение использовать аппаратуру для изменения голоса. Этот бесценный опыт спустя некоторое время был использован при разработке федеральной программы по защите свидетелей.

Ильгиз Галимуллин в свое время работал следователем в прокуратуре Комсомольского района в Набережных Челнах, старшим следователем, а затем следователем по особо важным делам уже в прокуратуре Татарской АССР. В судебной системе с 1987 года.